Книга Идеальная жизнь, страница 65. Автор книги Джоди Пиколт

Я побледнела. «Подожди! — хотелось воскликнуть мне. — Они мои!» Но слова застряли в горле, а когда утих первый приступ гнева, я поняла, что мне не к чему ревновать. Алекс не намеренно собрал их вокруг себя, и даже если бы его не было в аудитории, нет никакой гарантии, что кто-нибудь из студентов подошел бы к столу посмотреть на мои образцы.

Он протиснулся мимо студентов и встал, засунув руки в карманы, у стола, где в переносных ящиках лежали кости.

— А когда кость превращается в окаменелость, соли растворяются в почве? — громко спросил он.

Я засмеялась, потому что точно знала, что он делает.

— Конечно, — ответила я.

— В таком случае, почему никогда не обнаруживали таких мягких костей, как эта?

Он дотронулся до завязанной узлом кости. Двое студентов вернулись по проходу, встали по обе стороны от Алекса и коснулись экспоната в тех местах, где секунду назад лежали пальцы Алекса. К ним присоединились еще несколько студентов.

— Во-первых, для этого понадобятся столетия. Но даже если уровень кальция снижается, это происходит не настолько резко, поэтому кости обычно сохраняют свою форму. Разумеется, случается, что климат и состав почвы подходящие… — я роюсь в наполовину сложенной коробке, — …и встречается что-то подобное. — Я достаю челюстную кость, датируемую железным веком, обнаруженную в торфяном болоте в Ирландии, которая изогнута в форме жареного пирожка. — Из-за костей, которыми была придавлена именно эта, она и приобрела подобную форму.

Когда подушечки десятков пальцев коснулись костей, которые я принесла, поверх голов студентов я поймала взгляд Алекса. Он на самом деле умел задавать правильные вопросы. В действительности, если бы он не был таким хорошим актером, то стал бы великолепным антропологом. Он зашел за стол и обнял меня за талию. Как по сигналу, студенты подняли головы и, перешептываясь, потекли ручейком из аудитории.

— С юбилеем. — Алекс нежно меня поцеловал.

Я не закрывала глаза. Вокруг нас в льющемся из окон свете кружились пылинки.

— С юбилеем, — ответила я. Потом разорвала кольцо его объятий и принялась аккуратно заворачивать экземпляры, которые разглядывали студенты. — Дай мне убрать, и можем идти.

Он обхватил меня за плечи и притянул к себе.

— Хочу провести эксперимент, — негромко сказал он. — Согласна?

Я кивнула и увидела, как он наклоняется, чтобы снова меня поцеловать. Его губы двигались у моих губ, заставляя меня шептать. Когда поцелуй стал более страстным, Алекс обхватил мою голову, чтобы я не вздумала улизнуть.

К тому времени, как Алекс оторвался от меня, я уже почти лежала на нем и с трудом понимала, где нахожусь.

— Так я и думал, — пробормотал он. — Хотелось посмотреть, становятся ли кости эластичными без воздействия кислоты.

Я улыбнулась ему в теплую грудь.

— Да, — подтвердила я.

Это была случайность, ошибка, и, как и обещал Алекс, этого больше не повторится. Я снова и снова повторяла шепотом эти слова, думая, что подобное происходит только с другими, с теми, о ком говорят в новостях, но точно не с Алексом и не со мной.

— Касси!

При звуке голоса Офелии я схватила шерстяной платок, который лежал на кресле-качалке, и накинула себе на плечи. Мне не было холодно, но так она не увидит следов произошедшего.

После той ужасной ночи больше года назад мы с Офелией потихоньку налаживали отношения. Мне нужна была подруга — за исключением Алекса, мне и поговорить-то было не с кем. Не помню, чтобы она извинялась. С другой стороны, я перестала извиняться за свой брак с Алексом и дала ей понять, что предана мужу. Пока их пути не пересекались, и, когда Офелия приходила в гости, все проходило нормально. На самом деле наши отношения вошли в обычную колею: Офелия приходила и рассказывала о себе, а поскольку моя жизнь была неразрывно связана с Алексом, я просто сидела молча и слушала.

Офелия возникла в проеме застекленной створчатой двери, ведущей в спальню.

— Вот ты где! — воскликнула она. — А я уж было подумала, что ты куда-то улизнула, не предупредив Джона.

Я попыталась улыбнуться.

— Сейчас не очень подходящее время, — уклончиво ответила я.

Офелия отмахнулась.

— Знаю, знаю. Знаменитая чета Риверс должна сегодня посетить премьеру. Я хотела узнать, нельзя ли взять у тебя красное вечернее платье.

Я наморщила лоб, пытаясь вспомнить, есть ли у меня красное платье, но Офелия была лучше осведомлена о содержимом моего платяного шкафа.

— Зачем оно тебе?

— Сегодня я исполняю в ночном клубе блюз.

Офелия облокотилась о балюстраду веранды, воздев руку над головой.

— Ты же не умеешь петь, — заметила я.

Офелия пожала плечами.

— Да, но владельцы бара пока об этом не знают. И не узнают, пока я не выйду на сцену. И никогда не угадаешь, какая окажется публика, так я для себя решила. — Она улыбнулась. — Кроме того, мне заплатили авансом.

Я не смогла сдержать смех — Офелия на самом деле была лучшим лекарством.

— Как же тебе удалось убедить их, что ты умеешь петь блюз?

Офелия направилась в спальню искать вечернее платье.

— Я соврала, — выпалила она.

Я плотнее запахнула шерстяной платок, сберегая свою тайну при себе.

— Как ты могла? — удивилась я. — Я к тому, что у тебя даже «легенды» не совпадают.

Офелия вернулась на веранду с платьем на плече.

— Твоя проблема в том, что ты слишком долго была честной, — отмахнулась она. — Как только начнешь, врать станет так же просто, как и дышать. — Она прижала платье подбородком и, вальсируя, направилась ко мне.

— Билли Холидей [15] обзавидовалась бы, — сказала я, поерзала в кресле-качалке и поморщилась, прикоснувшись боком к подлокотнику.

Офелия взглянула на меня, ее глаза потемнели.

— Ты не заболела, нет? — Она потянула за кончик платка. — Я хочу сказать, тебя не знобит?

Я позволила ей прижать ладонь к моему лбу, как сама научила ее много лет назад, и поплотнее завернулась в платок. Я ненавидела Алекса за то, что приходится врать.

— Честно говоря, — сказала я, — наверное, я что-то подцепила.

После года жизни с Алексом я стала понимать, что вышла замуж за множество разных мужчин — Алекс играл роль дублера, когда никого не было рядом. Он не мог оставить свою работу в конторе, поэтому каждый герой, роль которого он играл, оказывался в моей постели или сидел напротив меня за завтраком. Я бы сказала, что это, несомненно, вносило разнообразие в наши отношения. В течение восьми недель, когда он снимался в «Скорости», боевике о летчике, он был дерзок, быстр и излучал энергию. А когда в прогоне исполнял роль Ромео в профессиональной театральной труппе, то приходил ко мне по ночам со всей страстью влюбленного юноши.