Онлайн книга «Дезертир»
– С этим вам лучше обратиться к гражданину Робеспьеру, – предложил я. – По-моему, только он способен вам помочь. Имейте в виду, у гражданина Вадье и у половины Конвента на вас несколько иные виды! – Но вы же обещали! Он был в отчаянии. Я молчал, прикидывая, что лучше всего оставить все как есть. Ищейки гражданина Вадье выкурят этого мерзавца из его норы, затем барона заставят выложить все в Конвенте, а потом отправят «бриться» на радость гражданке Грилье и прочим «вязальщицам». По крайней мере, один смертный приговор Революционного Трибунала окажется справедливым. Но я уже знал – так поступить нельзя. Спасая свою шкуру, мерзавец выдаст всех – и тех, кого он назвал, и других, мне неизвестных. – Хорошо, господин де Батц. Я попытаюсь вам помочь… Он вскочил, но я поднял руку: – Погодите! Я еще не закончил. Я попытаюсь помочь, но хочу, чтобы вы мне ответили на некоторые вопросы. – Да! Да! Конечно! Я готов! Судя по голосу, он и вправду был согласен на все. Оставалось правильно спросить… – Кого из моих людей в Париже вы знаете? Я чуть было не упомянул «Синий циферблат», но вовремя прикусил язык. Де Батц вздохнул: – Понимаю… Вы никогда мне не верили, господин дю Люсон! Нет, никого из ваших людей я не выдал. Хотя бы потому, что не знал – и не пытался узнать. Я ведь человек осторожный и не желаю наживать себе такого врага, как армия Святого Сердца. Знаю лишь то, что можно прочитать в «Мониторе», и то, что рассказывали вы… – Напомните! – велел я, чувствуя, что на этот раз де Батц и вправду весьма разоткровенничался. Смех – хриплый, злой. – А вы, гражданин дю Люсон, рассказывали приблизительно то же, что и «Монитор». Я тоже люблю пускать такие байки – про сотню шпионов во всех комитетах и клубах. Иногда помогает. Но безопасность вы мне обещали! И даже, если помните, дали слово! Я невольно поморщился. Связывать себя словом в подобном деле, да еще с такой личностью! Впрочем, де Батц не лгал, и это было самым важным. – Допустим, барон… А что вы узнали обо мне лично? И не говорите, что не пытались узнать! – Полно! – Из угла послышался тяжелый вздох. – Я никому о вас не рассказывал! К тому же узнать что-либо о вас в Лондоне было сложно, а в Париже – и того сложнее. Вы изволили появляться в самый неожиданный момент, словно хромой бес у господина Лесажа… Я почувствовал, что смертельно устал. Несколько минут разговора с этим негодяем стоили скачки в десяток лье. И все зря! Господи, все зря! – Я, конечно, человек наблюдательный, – из угла послышался смешок. – Совершенно ясно, что вы не парижанин, что в прошлом не привыкли считать деньги, кроме того, вы всегда следите за модой и предпочитаете лондонские моды парижским… Я грустно улыбнулся. Увы, наблюдательность гражданина шпиона ничем не могла мне помочь. – Кроме того, из одной вашей обмолвки стало ясно, что в прошлом вы были полковником Королевской армии и что Его Величество направил вас в Америку для тайных переговоров с Вашингтоном. Там вы были вместе с Ла Файетом, которого ненавидите лютой ненавистью. Подозреваю, что именно с вашей подачи де Руаньяк вынес бедняге маркизу смертный приговор… «Патриоты пьют кофе, Франсуа! Привыкайте!» Мари Жильбер дю Матье, маркиз де Ла Файет… Смертный приговор? Я вдруг ощутил ужас. Нет, не может быть! Мы же друзья! Как я мог, Господи, как же я мог!.. На миг я почувствовал к себе – прежнему – почти то же, что сейчас ощущал, разговаривая с де Батцем. – Хорошо! – я встал. – Мое настоящее имя? Де Батц не шевельнулся. Затем вновь послышался смешок: – Боитесь? Все-таки боитесь? А хорошо бы почитать вам мораль, как вы читали мне! Нет, имени – настоящего – вы мне сообщить не изволили, а я, признаться, не был особо любопытен. Могу лишь заключить, господин дю Люсон, что вас зовут Ксавье. Во всяком случае, в одном нашем разговоре – помните? – вы упомянули святого Ксаверия именно в этом смысле. Ксавье? Не Франсуа? Впрочем, это уже не важно. Все бесполезно. Все зря!.. Как жаль, что нельзя просто прогнать этого мерзавца – прямиком на площадь Революции. – В ближайшие дни я зайду в «Фарфоровую голубку», господин де Батц. Просто выпью кофе и уйду. Поверьте, это великая жертва, ибо кофе там премерзкий. Это будет означать, что я достал нужные документы. Приходите сюда поздно вечером, как сейчас… – Господин дю Люсон! – барон вскочил, бросился ко мне, но я отшатнулся: – Уходите! И быстро, пока я не передумал! Черный плащ на миг замер, а затем бесшумно устремился к двери. Я подождал, пока он выйдет, закрыл засов и медленно опустился на стул. В комнате было темно, но я чувствовал, как подступает истинная Тьма, за которой бездна – неведомая, бездонная… Я ничего не узнал! Ничего! Я вздохнул, пошарил в деревянной коробке, но вспомнил, что папелитки кончились. Еще и это! Я заставил себя встать и зажечь свечу. Тьма не исчезла, она лишь отступила к углам, все еще готовая броситься вперед, затопить, лишить разума. Господи, что я делаю на этой земле, в этом чужом страшном городе? Я вновь присел к столу, сцепил зубы и положил перед собой чистый лист бумаги. Все против тебя, Франсуа Ксавье… И вдруг мне стало легче. Барон не солгал! Святой Ксаверий и вправду имел ко мне прямое отношение! Франсуа Ксавье – мои имена! Наверно, и маленький городишко Люсон, стоящий посреди унылых пустошей, по которым бродят худые грязные овцы, вспомнился неспроста. Недаром и тогда, и сейчас я выбрал такой псевдоним. Итак, мне, Франсуа Ксавье дю Люсону, пока не очень-то везет в славном городе Париже. Что ж, значит, мой путь оказался еще труднее, еще дольше. Но я не могу исчезнуть, раствориться без следа, словно призрак в лучах рассветного солнца. Не могу – и не хочу! Первое, что я должен сделать… Перо вывело на бумаге большую цифру «1». Бедняга Шарль Вильбоа не должен умереть! Это мой грех, и мне его искупать. Но этого мало, надо проследить, чтобы желтоусый гражданин Сименон в приступе служебного рвения не испортил жизнь симпатичной очкастой девушке, которая так вовремя встретилась мне в ту ночь. Теперь – «2». Подлец де Батц должен уехать из Парижа! Иначе пострадают многие – трус поспешит всех выдать, даже ведая, что это его не спасет. Де Батц почему-то уверен, что я могу ему помочь. Значит… Значит, я ему помогу! И, наконец, «3»… Я развернул знакомый листок с рядами цифр. Почему я не начал именно с этого? Тот, кем я был, не зря зашил этот листок за подкладку камзола. Что там сказано о грехе? Давно мне ведом терпкий вкус греха, И пропасть черную уж зрю издалека… Внезапно я чуть не рассмеялся. Уже не гражданин ли д'Энваль изваял сии вирши? Ну, а если не он, то кто-то, ему наверняка известный… |