Книга Волонтеры вечности, страница 114 – Макс Фрай

— Твой босс живет там один?

— Да, один. Есть еще люди, которых он нанял, как и меня, но они появляются там только время от времени.

— А собаки?

— Бакки Бугвину не нужны собаки. Он не боится чужих людей. Он вообще никого не боится.

— Бакки Бугвин, надо же! Вот чем, оказывается, закончилась эта романтическая история! — протянул Джуффин. — Кто бы мог подумать…

— «Романтическая история»? — удивленно переспросил я.

— Да, вполне романтическая. Бакки был такой вдохновенный мальчик! В свое время его с треском выгнали из Ордена Потаенной Травы: парень писал гениальные стихи, а между строк беспардонно разглашал самые сокровенные тайны своего Ордена. Хотел бы я знать, как он их разнюхал: в то время Бакки был всего лишь послушником… Его счастье, что Великий Магистр Хонна обожал хорошую поэзию: вообще-то за такие штучки адепты Ордена Потаенной Травы, как и любого другого Ордена убивали на месте! Так что, мальчики, если Бакки вдруг начнет читать вам свою новую поэму, постарайтесь не расслабляться.

— Ну, меня этим не проймешь. Чем-чем, но только не стихами! — отмахнулся я. — Наверное, из меня мог бы выйти неплохой литературный критик…

— А что это за профессия? — заинтересовался Лонли-Локли.

— Самая бесполезная профессия во Вселенной. Критики читают то, что написали другие люди, а потом пытаются объяснить, почему им это не понравилось. Некоторые умудряются весьма прилично на этом зарабатывать.

— Странная профессия! — сэр Шурф выглядел озадаченным. — Но может быть, это действительно не лишено смысла?

— Ну, скажешь тоже…

Я уже был готов ввязаться в дискуссию, но сэр Джуффин очень вовремя пихнул меня локтем.

— Макс, — вежливо спросил он, — ты уже выяснил все, что тебе необходимо?

— Наверное, все. А вам как кажется?

— Мне кажется, что самое важное — адрес. А его ты уже знаешь. Я продолжу беседу с твоим дружком. Если вдруг узнаю что-нибудь любопытное, пошлю вам зов.

— Сэр Джуффин, может быть Максу не нужно никуда ехать? — вдруг спросил Лонли-Локли. — Вы сами знаете, что я могу справиться и в одиночку. Собственно, так оно всегда и происходит.

— Твоя правда, сэр Шурф. И все же я придерживаюсь мнения, что в одиночку хорошо только посещать уборную… А почему ты не хочешь, чтобы Макс с тобой ехал?

— А зачем? Мне кажется, что ему не следует рисковать жизнью, когда этого можно избежать.

— Когда этого можно избежать, он и не рискует, — усмехнулся Джуффин. — Только когда невозможно. И не наша с тобой вина, что возможность не рисковать выпадает так редко… Между прочим, он вполне может остаться со мной, а потом пойти наверх, поскользнуться на лестнице и сломать себе шею! Никогда не знаешь, где начинаешь рисковать жизнью, это вообще непрерывный процесс… Так что отправляйтесь вдвоем, ладно?

Все это время я озадаченно переводил взгляд с одного на другого. Наконец я не выдержал.

— Прекратите меня пугать, ребята! Я и так уже испугался — дальше некуда. Но насколько я понимаю, мне придется закончить это грешное дело, поскольку я же его и начал, да?

— Правильно соображаешь, — обрадовался Джуффин. — Между прочим, я не собирался тебя пугать, а просто посмотрел на проблему как философ. Никаких дурных предчувствий касательно твоего падения с лестницы у меня не было, честное слово!

— Все равно теперь я буду держаться за Шурфа, поднимаясь по этой грешной лестнице! Знаете, какой я впечатлительный?

— Боюсь, что даже не догадываюсь! — рассмеялся шеф. — Ладно уж, поезжайте и привезите мне голову безумного поэта Бакки.

Он подмигнул мне и доверительно сообщил:

— Я собираюсь ее съесть, Макс!

Я покосился на шефа с суеверным ужасом. Злодей Джуффин хохотал так, что штукатурка со стен сыпалась.

— Даже мне смешно! — Лонли-Локли укоризненно покачал головой. — Где твое хваленое чувство юмора, Макс?

Я демонстративно пошарил по карманам и покачал головой.

— Понятия не имею. Но я же брал его с собой, когда выходил из дома, я точно помню!

— Вечно ты что-то теряешь, — тоном сварливой спутницы жизни заявил Джуффин. — Кстати, ты совсем забыл о нашем пленнике. Ты-то уедешь, а мне с ним день коротать…

— Забыл, ваша правда.

Я повернулся к мертвецу и распорядился:

— Ты должен остаться с этим человеком и отвечать на все его вопросы. Когда он разрешит тебе умереть, ты должен его послушаться.

— Хорошо, хозяин, — флегматично согласился труп.

А мы с Лонли-Локли покинули морг. Я честно выполнил свою угрозу: пока мы поднимались по лестнице, Шурфу пришлось-таки держать меня за руку.

Я сел за рычаг амобилера, Лонли-Локли устроился рядом.

— А почему ты хотел отправиться за головой этого типа в одиночку? — полюбопытствовал я. — Неужто видеть меня уже не можешь? С чего бы?

— Ты прекрасно знаешь, что это не так, — возразил Шурф. — Я могу тебя видеть. И по-прежнему получаю от этого немалое удовольствие.

— А что в таком случае? Скверные предчувствия одолели?

— Представь себе, нет. Никаких дурных предчувствий. Просто мне кажется, что смерть следит за тобой пристальнее, чем за другими людьми. Я не хочу, чтобы мои слова тебя испугали… во всяком случае, они не означают, что ты непременно скоро умрешь.

— А что же они означают, в таком случае?

— Только то, что, заполучив тебя, смерть обрадуется несколько больше, чем обычно. Поэтому тебе не следует ее дразнить без особой нужды, вот и все.

— Ладно, учту… Никогда бы не подумал, что кто-то будет напоминать мне об осторожности! Я ведь — довольно трусливый парень. Трусливый и очень осторожный. Даже слишком. Разве ты не заметил?

— Тебе так только кажется. Люди, знаешь ли, часто преувеличивают свои достоинства…

Мы, наконец, выехали из города и помчались через пригород. Несколько минут — и я свернул налево, в сторону маленькой деревеньки.

— Странное местечко! — заметил я. — До сих пор мне казалось, что деревни в Угуланде выглядят побогаче. Там всегда такие симпатичные домики — сам бы в таком жил, а тут какие-то убогие халупы…

— Это неудивительно. Деревня-то пустая. Здесь никто не живет с начала Смутных Времен.

— Да? А почему ее не отстроили заново?

— Зачем? Земли, хвала Магистрам, и так всем хватает. Никто не станет без особой нужды селиться на месте, с которым однажды уже случилась беда.

— Логично, — вздохнул я. — Выходит, наш великий поэт Бакки Бугвин поселился в очень глухом и безлюдном месте, да?

— Разумеется. Любой в его ситуации постарался бы сделать то же самое. В людном месте ему делать нечего… Наверное, нам нужно ехать по этой узкой тропинке.