Онлайн книга «Волонтеры вечности»
|
Кочевники взирали на него как на святого. Но неугомонный старик снова высунулся вперед. — Мы пришли просить твоей милости, Фангахра, — заныл он. — Проклятие тяготеет над твоим народом с того дня, как мы потеряли тебя. Прости нас, Фангахра! — Прощаю, прощаю, — поспешно сказал я. Выполнить эту просьбу было легче легкого. — И вернись к нам! — продолжал настойчивый старец. — Ты должен повелевать своим народом, Фангахра. Ты — это закон! Я умоляюще посмотрел на Джуффина. Шеф предательски молчал. Я понял, что выкручиваться придется в одиночку. — Я не вернусь к вам, — твердо сказал я. — У меня дела здесь, в Ехо. Я — это закон, поэтому смиритесь! — Мы готовы ждать, пока ты закончишь свои дела, — заверил меня старик. — Я никогда не закончу свои дела! Мои дела просто невозможно закончить. Я, знаете ли, Смерть на Королевской службе… Вы когда-нибудь слышали, чтобы дела смерти были завершены? Так что возвращайтесь домой и живите в мире с судьбой. Боюсь, мой монолог их совершенно не пронял. Возможно, ребята не слишком вникали в смысл сказанного, а просто наслаждались звуками моего голоса. Я снова жалобно посмотрел на Джуффина. Он одобрительно улыбался до ушей, но вмешиваться явно не собирался. Лонли-Локли захлопнул книгу и заинтересованно наблюдал за моими страданиями. — Твой народ не может жить без тебя, Фангахра! — тоном опытного шантажиста сообщил старик. — Может, — возразил я. — Жили же вы как-то все это время! Только не говорите мне, что недавно выкопались из своих могилок! Чувство юмора у моих «земляков» отсутствовало напрочь: они серьезно переглянулись и снова умоляюще уставились на меня. — Прощайте, господа! — решительно сказал я. — Заканчивайте свои дела, поезжайте домой, передавайте привет бескрайним степям графства Вук, слушайтесь Его Величество Гурига, и все будет путем. Договорились? Мои «подданные» молча поклонились и вышли. На их лицах я с ужасом заметил выражение надежды и ослиного упрямства. — Чует мое сердце, что это только начало, — мрачно сказал я, когда тяжелая дверь захлопнулась за моими подданными. — Теперь они небось выведают мой адрес и разобьют свои шатры под окнами. Соседи будут в восторге… — Смешная история! Джуффин был доволен, как деревенский подросток, поглазевший на представление бродячих циркачей. — Не знаю уж почему, но мне она нравится! — решительно добавил шеф. — Это потому, что вы очень злой человек, — улыбнулся я. — И чужие страдания доставляют вам извращенное удовольствие. — Правильно, — согласился Джуффин. — Слушай, Макс, сделай доброе дело. Если уж ты их царь, прикажи им сменить головные уборы, а то срам один! Почему они не купят себе тюрбаны или, скажем, шляпы? — Чем ниже уровень культурного развития народа, тем сильнее их приверженность традициям! — заметил Лонли-Локли. — Наверное, — рассеянно кивнул шеф. — Ладно, все это хорошо, но нужно бы и делом заняться. Приведите-ка мне этого мастера маскировки, Вариха Ариаму. Парень нужен мне живым и здоровым, но если вы его как следует напугаете, скажу спасибо. — Ладно. — Лонли-Локли направился к выходу. — Пошли, Макс! Или ты теперь предпочитаешь свое царское имя? В конце концов, ты имеешь на него право… — Кто бы говорил! — проворчал я, поднимаясь со стула. — Сам же знаешь, что никакой я не Фангахра! — Это не имеет значения, — равнодушно сказал Шурф. — Если люди считают, что ты — их царь, ты и есть в некотором роде царь, со всеми вытекающими последствиями. — В гробу я видел эти последствия! — буркнул я. — Пошли уж, философ! На улице я подошел к служебному амобилеру. Возница вздохнул и покинул свое место. Все наши служащие уже давно усвоили, что я всегда сам сажусь за рычаг. Мое внимание привлекло громкое пение. Обрывки песни долетали до нас откуда-то издалека. Прибыл он на закате, «Бурунный Шип» вспенил волны, В тот город, где скрылся хитро Презренный Мудлах коварный. С ним множество Острозубов, Желают крови Мудлаха… — Что это, Шурф? — изумленно спросил я. — А, ты только теперь услышал? Это наш добрый друг Алотхо Аллирох исполняет новую песню о своих подвигах для леди Меламори Блимм на Королевском мосту, если мне не изменяет чувство направления… — Что?! — Я совсем обалдел. — И ей это нравится? — Полагаю, да. Если бы ей не нравилось, она бы велела ему заткнуться. Ты же знаешь леди Меламори… — Думал, что знаю, — я пожал плечами. — Нет, он просто великолепен, этот «предводитель двух полусотен Острозубов», но слушать его песни… Я бы не выдержал! — Дело вкуса! — невозмутимо заметил Лонли-Локли. — Поехали, Макс. А то ты говоришь, что песня плохая, а сам слушаешь ее, открыв рот. Тебе не кажется, что это непоследовательно? — Кажется! — рассмеялся я. — Какой ты мудрый, Шурф, мне даже страшно делается! Я взялся за рычаг амобилера, и мы рванули с места под лирический рев графомана Алотхо: …пришел он и встретил деву, Но меч не скучает в ножнах… — Кошмар! — резюмировал я. — Это же типичное нарушение общественного спокойствия! — Тебе неприятно?.. — осторожно начал Шурф. — Нет, что ты. Все в порядке. Этот Алотхо изумительный парень, я рад, что им с Меламори не слишком скучно, и все такое, но когда я слышу плохие стихи, я зверею! — Да? — невозмутимо переспросил Шурф. — А что, это действительно так уж скверно? Я, признаться, люблю произведения поэтов Арвароха: им свойственна особая, мужественная невинность, которая наделяет художественное высказывание осязаемой, первобытной подлинностью… Я вздохнул. О вкусах не спорят. По крайней мере, о них не спорят с сэром Шурфом Лонли-Локли, спорить с которым вообще бесполезно. Парень ловко пресекает не только «ненужные жизни», но и ненужные мнения. Мне еще учиться и учиться. Через несколько минут мы остановились возле желтого двухэтажного дома на улице Пузырей. Лонли-Локли аккуратно снял защитные рукавицы. Его смертоносные перчатки сверкнули в сгущающихся сумерках. Безумный голубой глаз сердито уставился на меня с левой ладони. Я невольно поежился: до сих пор не могу привыкнуть к этому нововведению. — Пошли, Макс. Надеюсь, он дома. Леди Меламори будет не очень-то довольна, если ей придется ехать сюда и становиться на чей-то след. — Ну да, — кивнул я. — Тогда ей не удастся дослушать песню! Мы вошли в дом, стараясь производить как можно больше шума. Почему-то считается, что сотрудники карательных органов должны быть жуткими хамами, да еще и с нарушенной координацией движений: только при выполнении этих условий население соглашается нас бояться. |