Книга Без следа, страница 45 – Нора Робертс

— В следующий раз, когда тебе приснится кошмар, вспомни, что я рядом. Я не позволю этому случиться.

Она почти поверила в чудеса, когда он ласково провел рукой по ее волосам и нежно поцеловал в висок.

— Я тоже не хочу тебя терять. — Она склонила голову, надеясь увидеть в его глазах долгожданное признание.

— Я бывал в переделках и похуже. — Он коснулся губами ее лба, вдруг ощутив, как приятно дарить утешение. — Кроме того, моя пенсия существенно возрастет, когда все закончится.

Ее губы слегка скривились.

— Канарские острова.

— Да. — Странно, но больше он почему-то не мог представить пальмы и чистый океан. — Я не собираюсь разочаровывать тебя, Джиллиан.

Она коснулась его лица.

— Когда все закончится, если ты не сочтешь это вторжением, я приехала бы к тебе туда на несколько дней.

— Я бы не отказался от общения. От приятного общения.

Джиллиан снова примостила голову у него на плече. Внезапно стакан, стоявший на тумбочке, задрожал, и вода перелилась через край. Кровать под ними зашаталась.

— Что…

— Землетрясение. — Трейс крепче обнял ее. — Но не сильное. В Марокко часто бывают землетрясения.

— Закончилось? — Когда тряска прекратилась, Джиллиан с облегчением перевела дух. — Я могла бы предоставить тебе научную информацию о землетрясениях, о трещинах в земной коре и прочих проблемах. — Она свободно вздохнула, убедившись, что ее слова прозвучали спокойно. — Но я не могу похвастаться тем, что лично пережила хоть одно землетрясение.

— Это потрясающее зрелище.

— Которое я предпочла бы не видеть.

— Джиллиан…

— Да?

— Я о том… о том, что произошло раньше… Думаю, мне не надо было на тебя набрасываться.

— Я действовала не подумав. Так обычно и совершают ошибки.

— Не всегда. Но в любом случае я слишком остро отреагировал из-за какой-то ерунды.

— Твои песни вовсе не ерунда. — Ей нравилось, как он ласково гладил ее шею под волосами. Он так крепко прижимал ее к себе, когда разразилось землетрясение. У него была потребность защищать и оберегать. Интересно, сколько времени потребуется, прежде чем он это поймет. — Я знаю, тебе не понравилось, что я их читала, но я не хочу об этом жалеть. Они прекрасны.

— Они только… Правда?

Его вопрос тронул ее до глубины души, и Джиллиан снова взглянула ему в лицо. Как приятно было обнаружить, что он тоже способен сомневаться в себе, и, как обычному человеку, ему необходимы поддержка и одобрение.

— Время от времени я убеждалась, что ты по-настоящему тонкий и чувствительный человек. У тебя дар по-особому видеть и чувствовать этот мир. И такой человек мне очень нравится. А прочитав его стихи, я почувствовала, что этот человек стал мне еще ближе.

Он неловко пожал плечами.

— Ты снова пытаешься превратить меня в того, кем я на самом деле не являюсь.

— Вовсе нет. Просто я говорю о том, что в тебе много всего намешано. — Джиллиан нежно поцеловала его, и ласка эта предназначалась для того, кем он был, а не для того, кем хотел казаться.

Она пробуждала в нем сильное и глубокое душевное волнение. Трейс снова оттолкнул ее, хотя понимал, что они уже перешли последнюю границу.

— Я могу разочаровать тебя.

— Как, ведь я готова принять тебя таким, какой ты есть?

— Полагаю, нет смысла напоминать, что ты совершаешь ошибку?

— Нет, — ответила Джиллиан и прильнула к его губам.

Он никогда ее так не целовал, так мягко, спокойно, так будто впереди у них была долгая жизнь вдвоем. Страсть и любовное мастерство, возбуждавшие ее до безумия, отступили на задний план. Вместо этого он одаривал ее нежной любовью, о которой она всегда мечтала, но не ожидала получить. Знал ли он, насколько прекрасен этот дар и как отчаянно он ей необходим? По комнате разнесся ее вздох, ставший свидетельством ее признательности.

Он медленно раздел ее, наслаждаясь чувствами, которые наконец обрели свободу. Всепоглощающими, сильными чувствами, наполняющими его мощью и безмятежностью.

Он мог любить и быть любимым, он мог дарить и принимать любовь в дар, пробовать ее на вкус, наслаждаться ею, хранить любовь. В этот день он смог поверить, что она предназначена ему, и он будет заботиться о ней и беречь до самого конца.

Трейс привык почти не отделять будущее от настоящего. Он не позволял себе загадывать на месяцы вперед, не говоря уже о годах. И даже сейчас, обнимая ее горячее и желанное тело, он отказывался думать о завтрашнем дне. Сегодня бесконечно и принадлежит только им, и он будет помнить об этом.

Теперь его руки напоминали руки музыканта. Умелые, но очень чувствительные. Она не представляла, что этот мужчина способен заниматься любовью с такой строгой сдержанностью и одновременно невероятно возбуждать и сводить с ума. Теперь его тело было знакомо ей до мелочей, и, раздевая его, она знала, где едва коснуться, а где помедлить, лаская его. И как невероятно увлекательно было наблюдать, как своими прикосновениями она будоражит его, вызывая возбуждение, от которого напрягалась каждая клеточка его тела. Ее привело в восторг, что, даже сходя с ума от возбуждения, он мог проявлять осторожность.

Сейчас он обнимал ее немного иначе, и, хотя эта разница казалась едва заметной, Джиллиан наслаждалась ею. В сочетании с глубоким чувством желание приобретает невероятные, волшебные оттенки. Его губы нежно скользили по ее коже, и ее имя звучало подобно музыке. И в ответ на ее ласки его одобрительный шепот раздавался в ее ушах, словно тихие обещания.

Он любил ее. Ей хотелось радостно кричать об этом и смеяться, но она понимала, что он сам должен произнести эти слова, но в свое время и по-своему.

Какое невероятное терпение! Она не предполагала, что он способен проявлять столько терпения к женщине. К ней. И потому она раскрывалась в его руках, подобно бутону цветка. Все, что она имела, все, что чувствовала, все, что надеялась испытать, Джиллиан бросила бы к его ногам по одной его просьбе.

Какая невероятная щедрость! Он не знал человека столь щедрого. Он не представлял, что кто-нибудь может так легко и бескорыстно подарить ему себя. И все, что он мог дать ей, все, что происходило в его душе, — все это для нее. И только для нее.

И вот теперь они оба наконец осознали, что чудеса возможны в этой жизни.

* * *

Солнечный свет пытался проникнуть, сквозь щели в шторах, но не мог разогнать полумрак, воцарившийся в комнате. Еще никогда и ни с кем ему не было так легко. Они немного поспали, но этого оказалось достаточно, чтобы Трейс почувствовал себя отдохнувшим и полным сил. Он перекатился на живот, обняв ее одной рукой, и подумал, что лучшим применением для новых сил, переполнявших его, станет занятие любовью с Джиллиан.