Онлайн книга «Особые отношения»
— Что? Очищение? Покаяние в грехах и преображение? Брось, прошу тебя, он же англичанин. А про себя я могла бы добавить: он из тех британцев, что питают ненависть к самим себе и презирают нашу американскую веру в то, что «открытость и честность и песня в душе» способны помочь человеку возрождаться и творить добро. Жизнь для него — тягостная, трагическая неразбериха, с которой приходится кое-как управляться. У меня на родине жизнь — тоже трагическая неразбериха, но мы стараемся убедить себя, что все еще не кончено и со временем обязательно уладится. — Потерпи еще немного, недолго тебе осталось мучиться с этими англичанами, — отреагировала Сэнди. Это была ее величайшая надежда, она заговорила об этом еще пять недель назад, в аэропорту Хитроу, когда я провожала ее на самолет. Слушание только-только окончилось. Тони и компания быстро удалились, причем Диана Декстер вскочила и в гордом одиночестве прошествовала по проходу сразу, как только Трейнор провозгласил решение. Тони поспешил за ней, а Люсинда Ффорде и адвокат, прежде чем выйти, успели еще обменяться рукопожатиями с Мейв и Найджелом. И вот мы остались в суде вчетвером, потрясенные, в состоянии шока, пытаясь осознать тот факт, что дело приобрело благоприятный для нас оборот. Наконец Мейв нарушила молчание. Собирая бумаги, она сказала: — Я, вообще-то, не игрок, но сегодня уж точно не сделала бы ставку на то, что решение будет таким. Честное слово… Она покачала головой и позволила себе намек на улыбку. Найджел тоже сидел молча, погруженный в раздумья, потом начал запихивать бумаги в объемистый портфель. Я поднялась и сказала: — У меня нет слов, чтобы выразить, как я вам благодарна. Вы же спасли меня от… Найджел протестующее поднял руку, как бы говоря: «Не нужно этого, ни к чему». Но потом и он заговорил: — Я рад за вас, Салли. Очень рад. Сэнди тем временем просто сидела с лицом, мокрым от слез, — моя толстая, чудесная, чересчур плаксивая сестричка, эмоциональности которой с лихвой хватало, чтобы восполнить нашу сдержанность. Найджел был тронут и смущен таким открытым проявлением чувств. Мейв коснулась моего плеча: — Вам повезло с такой сестрой. — Это точно, — тупо ответила я, оглушенная решением суда настолько, что не понимала, что говорю. — Знаете, мне кажется, нам сейчас нужно всем вместе пропустить по стаканчику, чтобы это отпраздновать. — Я бы с радостью, — отозвалась Мейв. — Но завтра у меня снова суд, а я, признаться, не успела как следует подготовиться. Так что… — Понятно. Мистер Клэпп, а вы? — Простите, но мне нужно быть дома к пяти. Так что я просто пожала им руки, еще раз поблагодарила Мейв, сказала Найджелу, что буду ждать его звонка, когда он узнает что-то от адвокатов Тони насчет условий и сроков развода. — Так вы хотите и дальше пользоваться моими услугами? — спросил он. — А чьими же еще я бы могла воспользоваться? В ответ в первый раз за все время нашего знакомства Найджел Клэпп широко улыбнулся. Когда он откланялся, Сэнди сказала, что мы обязательно выпьем, чтобы отметить это дело… но в аэропорту, потому что ей пора домой. Так что мы сели в метро, доехали до Хитроу и, после того как она зарегистрировалась на рейс, выпили по стакану противного красного пойла в баре зала вылета. Тогда-то она и спросила меня: «Ну, когда вы с Джеком возвращаетесь в Бостон?» До этого еще надо дожить, сказала я ей. А когда она снова задала этот вопрос в то первое мое утро с Джеком, мой ответ прозвучал еще более уклончиво: «Я пока еще ничего не решила». — Надеюсь, после всего, что они там с тобой сотворили, ты не хочешь остаться? Я чуть не сказала ей, что эти самые «они» для меня не равнозначны всем англичанам и тем более всей Англии. Только два человека, которые хотели завладеть тем, на что они не имели права. — Я же говорила тебе, у меня пока нет сил на кардинальные решения. — Но ты должна вернуться сюда, в Штаты, — настаивала она. — Никому я ничего не должна. И знаешь, я поняла, что не так уж это плохо. — Ты просто не переживешь еще одной их мерзкой холодной зимы, — проворчала Сэнди. — Совсем недавно я пережила кое-что пострашнее, чем плохая зима. — Ну ты же знаешь, о чем я говорю — я просто мечтаю заполучить тебя в Бостон. — А я тебе вот о чем толкую: пока ничего еще не решено. Сейчас я просто хочу проводить как можно больше времени с сыном и ощутить вкус того, чего была лишена почти год: нормальной жизни. Она помолчала несколько секунд, а потом убежденно заметила: — Нет на свете такой вещи, как нормальная жизнь. Со времени того разговора прошло несколько недель. И хотя я совершенно согласна с Сэнди в том, что никакой нормальной жизни не бывает, все это время я изо всех сил старалась приблизиться к размеренному, спокойному существованию. Я встаю утром, когда меня будит проснувшийся Джек. Ухаживаю за ним, стараюсь предвосхищать все его желания. Мы все время вместе. Пока я работаю, он сидит рядом в высоком стульчике или копошится в манеже. Мы ходим в супермаркет, гуляем по Хай-стрит. Дважды за это время я перепоручала его заботам вечерней няни, чтобы сбегать в кино вдвоем с Джулией. Все остальное время мы с ним постоянно вместе. От всего этого я в восторге — и не только потому, что пытаюсь наверстать упущенное за прошедшие месяцы, но и потому, что у нас налаживается общая жизнь, вырабатывается привычка жить вдвоем. Конечно, наступит время, когда этот порядок придется менять. Но это дела далекого будущего. А сейчас будничность и приземленность нашей жизни кажутся мне не скучными, а весьма привлекательными. Особенно когда на небе светит солнце. — Ставлю пять фунтов, что и завтра тоже будет солнечно, — сказала я Джулии, подливавшей вина в свой бокал. — Идет, — откликнулась она. — Но ты проиграешь. — Ты хочешь сказать, что слышала прогноз погоды? — Нет, не слышала. — Откуда же такая уверенность, что непременно будет дождь? — Врожденный пессимизм… полная противоположность этой вашей американской несокрушимой позитивности. — Я всего лишь умеренный оптимист, не более того. — В Англии такой уровень оптимизма считается безнадежным и неизлечимым. — Признаю себя виновной, — сказала я. — Свою природу изменить невозможно. И конечно же дождь начал накрапывать уже вечером. Я была еще на ногах, с Джеком, который отказывался спать, не получив еще одной бутылочки. Вдруг оглушительный громовой раскат — буквально средь ясного неба — оповестил о том, что небеса собираются разверзнуться. А минут через пять это и на самом деле случилось. Настоящий тропический ливень застучал в окна с такой силой, что Джек оттолкнул бутылочку и широко раскрытыми глазами уставился на темные мокрые квадратики оконных стекол. |