Книга Сердолик без оправы, страница 34 – Айлин Даймонд

Аннабел, как обычно, покинула палату с большой неохотой и долго целовала Гарри на прощание. Но после этого разговора успокоилась окончательно и больше не возвращалась к тревожным темам. Главным для нее теперь было довести Гарри до полного выздоровления.

И вот наступил счастливый день, когда доктор поздравил мистера Стоуна с выздоровлением и протянул лист назначений вместе со справкой о выписке. Последние слова, рукопожатия — и Гарри на собственных ногах выходит в вестибюль госпиталя, собственной рукой опираясь на руку Аннабел. Оба сияют, как горное солнце.

Прощай, госпиталь! Здравствуй, свобода и свадьба!

Но госпиталь просто так не отпускает. Слышится крик Мей:

— Стойте! Мистер Стоун, стойте!

Что такое? Оба встревоженно обернулись. Мей, стуча каблуками, несется по коридору.

Колпак сбился набок, трепещет каштановая прядь. В руке зажата коробочка от лекарства.

Гарри смотрел на подбегающую Мей удивленно, Аннабел — испуганно. Неужели его заберут обратно?

Она вцепилась в его руку. Если заберут, она попросится в одну палату с ним, она не может больше ждать!

Запыхавшаяся Мей сунула Гарри коробочку.

— Гарри!.. Мистер Стоун! Это ваше! Вы забыли… Доктор напомнил…

Гарри высвободил руку, открыл коробочку. Улыбнулся.

— Ну вот, теперь уж совсем все в порядке. Аннабел, вот он, тот самый сердолик. Значит, я его все-таки не потерял. Спасибо, дорогая Мей!

Аннабел схватила камешек. И пока они с Гарри усаживались в такси, направляясь к гостинице, в которой она остановилась, все разглядывала его, приближала к глазам, покачивала на ладони.

— Словно капля крови, — прошептала она.

— Считай это моей платой за счастье.

— Нет. Не надо такой платы. Слишком дорого.

— Ну, тогда считай это моим свадебным подарком. Помнишь ту легенду?

— Да. А когда их полагается дарить, чтобы талисман проявил свою, защитную силу? До свадьбы или после?

Гарри пожал плечами.

— Аннабел, мне кажется, дело вовсе не в сроках. И даже не в камнях.

— А в чем?

— В любви, счастье мое. В любви, ради которой эти камни добываются. И каким путем добываются. Если и есть какая-то волшебная сила, то ею наделяет эти камни сам человек, когда он действительно любит. Но так любить можно только один раз в жизни.

— Зато навечно, — ответила Аннабел и поблагодарила его за неожиданное красноречие поцелуем.

Такси затормозило у отеля. Аннабел вышла и помогла выбраться Гарри.

У ресепшена влюбленную парочку поджидала Джоан Кловер собственной персоной. Ничего не говорила, не двигалась. Просто стояла и молча сверлила обоих глазами.

У Аннабел задрожали колени. Она инстинктивно ухватилась за Гарри. Вид матери не предвещал ничего хорошего. Но ничего не оставалось, как подойти к ней.

— Здравствуй, мама, — произнесла Аннабел как можно спокойнее и любезнее. — Вот мой Гарри.

Джоан взглянула на него ледяным взором. Не торопясь оценила его с головы до ног. Гарри ответил спокойным взглядом. Не торопясь, позволил себя оценивать. Поединок двух взглядов длился несколько секунд.

Наконец Джоан произнесла:

— Ну что ж, дочка, поздравляю. Ты выбрала отличного парня. Джоан, — протянула она ему руку.

Гарри пожал ее — очень вежливо. На лице Джоан досада, негодование, гнев, смущение, удивление, зависть, ревность сменяли друг друга и смешивались. Да, дочь обошла ее. Многолетний и разнообразный опыт за пару секунд помог Джоан Кловер разглядеть в том мужчине, который достался дочери, все его лучшие качества — крепость тела и духа, уверенность, опытность, надежность, дерзость и осторожность. С таким она не пропадет. Какая жалость, что это не мой муж! Хотя…

С одного из кресел, стоявших в холле, поднялся и подошел к ним человек, внимательно наблюдавший всю сцену. Он подошел к Гарри и протянул руку.

— Добрый день.

Аннабел вздрогнула.

— Огден! Гарри… я тебе говорила…

Гарри пожал руку Огдену.

— Очень рад. Гарри Стоун. Жених мисс Аннабел Кловер.

Аннабел, не веря своим ушам, услышала:

— Очень рад. Огден Хакен. Жених миссис Джоан Кловер.

— Что?! — вскрикнула Аннабел. Вскинула глаза на Огдена и стоявшую радом с ним мать.

Лицо Джоан медленно, как на проявляемой фотографии, расцветало в непривычной, виноватой улыбке счастья.

— Да, дочка, это так. Я уже не совсем Джоан Кловер. Я почти что Джоан Хакен отныне, и присно, и во веки веков.

— Вот так дела! Поздравляю! Значит, будет двойное оглашение? А когда вы приехали?

— Мы приехали утром, узнав, что сегодня нашего дорогого Гарри выписывают, чтобы поздравить вас с этим счастливым событием и сообщить о нашем.

— И узнать о нашем, — засмеялся Гарри. — Забавное совпадение. Но я рад… мы с Аннабел очень рады, верно?

Аннабел кивнула, не отводя взгляда от матери. Знает ли она еще об одном событии?

— Ну вот, все прекрасно. Отправляйтесь в свой номер, детки, а мы с Огденом — к себе. — Джоан помахала пластиковой карточкой. — Мы приехали налегке и ненадолго, чтобы поглядеть на вас и обсудить дальнейшие планы. Вечером поговорим за чашкой кофе. Кстати, Аннабел, у меня к тебе секретный вопрос.

— Спрашивай. У меня нет секретов от Гарри, — отвечала Аннабел, стараясь спокойным тоном скрыть новый приступ тревоги.

— Хорошо. Как вы себя чувствуете?

— Я? Прекрасно.

— Ты и твой малыш, — расплываясь в улыбке, уточнила мать. — Я все знаю, негодная девчонка! И ты хотела скрыть от меня такую важную вещь? От Джоан Кловер ничего не утаишь! Мы с тобой еще как следует поговорим на эту тему!

Но какими бы грозными ни были слова, сказаны они были таким любящим тоном, что в ответ Аннабел поцеловала мать — так крепко и горячо, как еще не приходилось в жизни.

Через несколько часов обе пары встретились за ужином.

Когда Аннабел вошла в зал под руку с Гарри, Джоан и Огден сидели за маленьким столиком в самом уютном углу ресторана. В зале было полутемно, тихо и тепло, манили вкусные ароматы, и разгулявшаяся за окном непогода не мешала ужинать и вести семейные разговоры под ласковое журчание искусственного маленького водопада.

Счастье светилось в глазах Огдена и — наконец-то! — в глазах самой Джоан Кловер. Аннабел еще никогда не видела мать такой очаровательной — без косметики, лака на ногтях, без украшений, скромно причесанной, в простом закрытом платье. Это была совсем другая женщина. Не боец, не трибун, не лидер — просто невеста мистера Огдена Хакена.

Правда, после третьего бокала вина, выпитого за здоровье мистера Стоуна, в Джоан пробудилась привычная деловая активность.