Книга Ночной шедевр, страница 26 – Айлин Даймонд

Соблазнительность модели становилась все более и более вызывающей. С каждым следующим щелчком Сандра становилась все веселее и веселее, вела себя все свободнее и свободнее. Наконец вдохновенная скрипачка неуловимо изящным движением сорвала тончайшие кружевные стринги и подхватила их смычком.

Забыв о строгих правилах съемки, фотограф впал в творческий раж и был готов снимать модель в любом виде и ракурсе.

Полностью обнажившись, Сандра отважно развернулась к Ирвину и вновь принялась манипулировать скрипкой.

— Стоп! — воскликнул Ирвин после нескольких кадров.

Новый просмотр. И снова вздох отвращения.

— Похоже, я полный бездарь.

— Это почему же?

— Никак не могу соединить в одно целое скрипку, обнаженную фигуру и прекрасное лицо исполнительницы.

— А знаешь что?.. — загадочным тоном произнесла Сандра. — А давай спрячем это нехорошее личико…

— Что ты сказала? — Ирвин оторвался от монитора, резко обернулся к модели.

Сандра улыбалась, слегка прикрываясь руками. Соблазнительность позы так же сильно подействовала на Ирвина, как и неожиданные слова:

— Давай сделаем акцент на ракурсе тела.

Ирвин уставился на модель, быстро соображая.

— Верно! Верно! Что-то в этом есть.

— Давай спрячем лицо в тени. Может быть, от этого оно станет более таинственным и привлекательным…

— Верно! Ведь я всякий раз пытаюсь начать с твоего лица! Я бы сам не решился и не додумался. Как ты догадалась?

— Потому что это и была моя главная тайна, — извиняющимся тоном сказала Сандра. — Видимо, моя красота не может быть передана обычным способом.

— Это точно.

Сандра вздохнула.

— На фотографиях мое лицо всегда превращается в маску. Ничего с этим не поделаешь.

— Теперь понятно, почему именно тебя рекомендовал мистер Кортби в качестве модели.

— А ты что, поступил бы по-другому, когда на твое место ведущего фотографа агентства вдруг претендует какой-то молокосос из глубинки?

— Да я его не обвиняю. Даже наоборот.

— Это как понимать?

— Он свел меня с тобой. Разве этого мало?

— Достаточно.

— Ну и если нам удастся еще сотворить чудо на таком трудном материале, то я буду благодарен мистеру Кортби до конца дней.

— Но мы же с тобой почти победили.

— Давай превратим это «почти» в окончательный и неопровержимый факт искусства.

— Я не против.

И вот наконец произошло то, ради чего была затеяна эта ночная работа.

Изящная форма музыкального инструмента, созданного гениальным мастером, наконец-то слилась воедино с идеальным женским телом. И, казалось, не было и не могло быть в мире ничего более прекрасного.

Сандра, целиком отдавшись поиску наиболее выигрышной позы, смело экспериментировала. Ирвин только успевал щелкать затвором.

Когда модель резко отвернула лицо от объектива и в кадре остались лишь напряженное тело исполнительницы, извлекающей из скрипки не музыку, а саму любовь, всепобеждающую и ликующую, мастер понял, что сумел максимально приблизиться к тому, к чему стремился все эти дни.

Но кончается все. Кончилась и необыкновенная фотосессия.

— Финиш, — сказал Ирвин. — Можно и лучше, но вряд ли.

— Хорошо я тебе помогла?

— Да, босс оказался прав, когда подсказал мне отдать тебе инициативу полностью.

— Но я еще не завершила свою миссию. — Сандра убрала скрипку в футляр и торопливо накинула платье. — Надеюсь, ты доверишь мне отбор того самого главного снимка, который принесет тебе и славу, и деньги?

Ирвин понял, что не сможет отказать модели, которая так ему помогла.

— А вдруг такого кадра не найдется? — осторожно спросил он.

— Не сомневайся в моем тонком вкусе. — Сандра покинула помост с футляром под мышкой. — Я никогда не ошибаюсь.

— Сегодня ты явно в ударе.

— Как и ты, мальчик, как и ты.

Ирвин отправился распечатывать снимки этой безумной ночи. Единственное, в чем он не мог признаться великодушной и терпеливой Сандре, так это в том, что для полного ощущения триумфа ему не хватает пусть и сдержанного, но восторга тихой исполнительной ассистентки.

Красавица, исполнившая все, что требовалось для создания фотошедевра, перебралась на кухню, чтобы подкрепиться витаминизированной диетой.

А за окнами набирал силу рассвет нового дня, который обещал быть чрезвычайно удачным и счастливым — по крайней мере для Ирвина Стоктона.

Наконец фотограф, удовлетворенный результатами ночной сессии, разложил череду снимков от стены до стены и позвал топ-модель. Почему-то он был уверен, что красавица выберет именно тот снимок, который понравился ему больше всего. Но ошибся.

Сандра долго бродила от снимка к снимку, напевая что-то — явно не из классического репертуара Карнеги-холла. И вот наконец выбрала.

Ирвин хотел было возразить, что рассчитывал на совершенно другую работу, но решил промолчать.

— Давай я назову это произведение «Лунной сонатой», — задумчиво сказала Сандра. — «Лунная соната», и никак иначе.

Да, модель не подвела не только во время съемок, но и сейчас. Сандра безошибочно остановила выбор на истинном шедевре. А он едва его не проморгал.

Ирвин свежим взглядом оценивал и переоценивал то, что давало ему пропуск к профессиональным вершинам, к славе, к деньгам и ко всему прочему, что положено в таких случаях.

Обнаженная модель и скрипка составили нерасторжимое целое. Свет, имитирующий лунный, облил их щедро и серебристо, а глубокая тень, в которой спряталось лицо вдохновенной исполнительницы, только подчеркивала уникальность момента, в котором эротика превращалась в сладчайшую из мелодий о бесконечной силе любви.

— Так ты согласен на «Лунную сонату»? — нетерпеливо спросила Сандра.

— Да, — выдохнул Ирвин. — Да.

— Тогда я тебя попрошу об одном маленьком одолжении.

Ирвин кивнул — теперь он готов был согласиться даже на то, чтобы слетать на Луну или спуститься в бочке по Ниагарскому водопаду.

— Можно, я собственноручно уничтожу все остальные снимки?

— Зачем?

— Не хочу оставлять свидетельства наших творческих мук.

— Наверное, ты, как всегда, права.

— Исходный материал уничтожим тоже.

— А действительно — кому какое дело, каким путем мы достигли успеха?

И фотограф на пару с моделью начал скармливать шредеру снимки, послужившие ступеньками к единственному и уникальному шедевру.