Книга Цепи судьбы, страница 67 – Маурин Ли

— Черт подери, Хильда! — в ужасе воскликнула я. — Там ведь всего одна спальня.

— Я ей так и сказала, но она ответила, что существуют двуспальные кровати. Я не то чтобы послала ее к черту, но, в общем, высказалась в этом смысле. — Хильда улыбнулась. Раньше это было очень необычным зрелищем, но в последнее время она делала это все чаще. — Знаешь что, приходи ко мне в понедельник после школы, заодно и на ванную посмотришь.

— Спасибо. — Я совсем забыла, что сегодня пятница. Скорее всего, в понедельник я по-прежнему буду избегать встречи с матерью, но мне нужен был предлог не идти домой прямо сейчас. Я подумала, не поехать ли мне самой в город, но это было немного чересчур. Целый день я не находила себе места. Сейчас пора было идти домой, а я чувствовала себя еще более странно.

Мы с Хильдой вышли на улицу и направились на стоянку позади школы, где учителя оставляли свои машины. День был пасмурный, но довольно теплый. Несколько ребят все еще ожидали родителей на игровой площадке, а за воротами стояло несколько мам с колясками. Судя по всему, там проходило стихийное родительское собрание.

Хильда никуда не спешила, я тоже несколько по-детски тянула время, когда позади нас раздался голос:

— Привет.

От неожиданности я уронила сумку, поэтому Хильда обернулась первой.

— Привет, Роб, — ответила она.

Я почувствовала, что краснею. Бог знает почему. Роб Финнеган приближался к нам, держа за руку Гари.

— Привет, — промямлила я. Один Бог ведал, почему я мямлила.

— Не буду мешать, — Хильда помахала нам рукой и зашагала прочь.

— Я хотел спросить, как ты себя чувствуешь. — Роб внимательно посмотрел на меня. — Вчера вечером ты выглядела очень огорченной.

— Я все еще огорчена. — Я громко и совершенно неожиданно шмыгнула носом. — Извини, пожалуйста. Ты, наверное, был в ужасе.

— Ничего ужасного там не произошло. — Он покачал головой. — Я провел один из самых интересных вечеров в своей жизни. Твоя мама — настоящая красотка, как сказал бы мой отец, а твой дедушка словно только вчера из Голливуда. Моя семья по сравнению с твоей совершенно неинтересная. У меня в Ирландии есть дедушка, который носит полосатые подтяжки, войлочные тапочки вместо туфель и курит омерзительную трубку.

— Дедушка хороший, — вмешался Гари. — У него на ногах такие длинные ногти, что он ходит к специальному человеку, который их подстригает. Это называется… — он потянул отца за руку. — Как называется этот человек, пап?

— Мозольный оператор.

— У него есть подружка, — продолжал Гари.

— У мозольного оператора или у дедушки? — спросила я.

— У дедушки, глупышка, — захихикал малыш. — У нее стеклянный глаз и деревянная нога.

— Дедушка просто пошутил, сынок.

— Похоже, у тебя очень веселый дедушка, Гари. — Конечно, ученикам не положено называть своих учительниц глупышками, но чем ближе я знакомилась с его отцом, тем более фамильярными становились наши отношения с Гари. Узнав, что он занял второе место на художественном конкурсе, малыш целый день был перевозбужден и смешлив.

Роб сказал, что ведет Гари в парикмахерскую, чтобы в понедельник, когда корреспондент из «Кросби геральд» придет в школу фотографировать его, у мальчика была аккуратная стрижка.

— Может быть, я и сам подстригусь, — добавил он.

— Тебе незачем стричься. — Не то чтобы у него были короткие волосы, но… В течение последнего десятилетия многие молодые люди, вдохновленные «Битлами», «Роллингами» и другими поп-группами, отращивали длинные волосы. Хотя Робу и нравилась их музыка, он не копировал их стиль. Я не могла представить его себе с волосами, отросшими хотя бы до воротника.

— Правда? — он провел рукой по затылку. — А мне кажется, у меня уже длинные волосы. Это все из-за моей работы. Я привык коротко стричься.

— Извини. Меня это не касается. Я не имела права вмешиваться.

— Если ты считаешь, что все в порядке, я не буду стричься. Как ты думаешь? — он повернул голову, чтобы я могла рассмотреть его затылок.

— На твоем месте я бы пока оставила все, как есть. — Я вдруг ощутила непреодолимое желание коснуться его затылка и погладить. Меня это встревожило.

Гари смотрел на нас, как будто наблюдал за теннисным матчем, переводя взгляд слева направо и справа налево, когда один из нас начинал говорить. Мне показалось, что между его отцом и мной только что произошло что-то значительное. То, что я высказала свое мнение относительно длины волос Роба, и то, что он принял мое мнение к сведению, выводило наши отношения на новый, более личностный уровень.

— В таком случае, я стричься не буду, — заключил он. — Подстригу только Гари.

Глаза Гари переместились в мою сторону в ожидании ответа.

— Хорошо. — Матч окончился. Я села за руль.

— Увидимся завтра часов в одиннадцать, — сказал Роб, отходя вместе с Гари от машины. — Мы собирались в зоопарк в Честер, — пояснил он в ответ на недоумение, написанное на моем лице.

— Я совершенно об этом забыла.

— Понимаю. Ничего страшного. Мы с Гари сами съездим.

— Нет, нет, — перебила я его. — Я тоже поеду с вами. Лучше я поеду с вами, чем останусь дома.

Гари продолжал тянуть отца за штанину, и Роб еще немного попятился от машины.

— Ты уверена?

— Еще как уверена.

Чарльз взял на работе выходной. Когда я вернулась домой, они с матерью были в саду за домом. Они сидели на белых металлических стульях за белым металлическим столом, пили вино и, судя по тому, что оба чуть не падали от смеха, разговаривали о чем-то невероятно смешном. Я поймала себя на том, что улыбаюсь, наблюдая за ними через окно кухни.

В своих мешковатых садовых штанах и рубашке с открытым воротом Чарльз выглядел молодым и беззаботным. Я не могла припомнить, когда он в последний раз так веселился. Моя мать что-то сказала, хлопнула его по колену, и они опять залились смехом.

Мать была очень красивой в своем темно-зеленом платье, сшитом из тонкой шелковистой ткани, слегка просвечивающейся и позволяющей рассмотреть форму ее ног. Я всегда знала, что она очаровательна. Я видела свадебные фотографии, использованные газетами во время суда, и слышала, что о ней говорили Чарльз и Кэти Бернс. Но была и другая фотография, сделанная в тюрьме, когда моей маме было сорок лет. На этой фотографии в ней невозможно было узнать прежнюю Эми.

Я ожидала, что из тюрьмы выйдет постаревшая, выглядящая намного старше своих сорока девяти лет женщина. Но Эми казалась значительно моложе. Она сказала, что провела три недели в оздоровительном центре в Суффолке.

— Я восстанавливала силы, — пояснила она.

— Восстанавливала силы после чего? — кисло поинтересовалась Марион.