Онлайн книга «Новогодний рейс»
|
Лавров закурил сигарету: — Сестра, я в порядке. Подумай о себе. — Я заметила, что в последнее время ты часто выпиваешь… Он прервал ее решительным жестом: — Вот об этом не надо! Она махнула рукой: — Наливай! Выпив за любовь, Броня спросила, глотая слезы: — Никита, как помочь Павлу понять, что он должен быть со мной? Лавров едва не поперхнулся: — А я откуда знаю… Это ваши женские штучки. Как вы там парней охмуряете… — Ну, с чего начать? — С главного — с внешнего вида. — А что не так с моим внешним видом? — обиделась Броня. Никита замялся: — Немного лоску никогда не помешает. Приодеться, навести марафет. — Может, ты предлагаешь мне уподобиться его жене и выглядеть как… — Броня запнулась, подыскивая подходящее убийственное выражение, — гламурная девица? Пустышка? — Точно! — обрадовался Никита. — Именно так я и хотел сказать! Это всегда беспроигрышный вариант! — Он осекся. — А что, его жена так выглядит? М-м… Тогда это осложняет задачу. Броня схватилась за голову: — Неужели ты, мужчина с богатым внутренним миром, запал бы на блондинку в блядском красном халате?! — Очень может быть, — честно признался Никита. — По крайней мере, картина вырисовывается соблазнительная! — Кошмар! — сморщилась Броня и от расстройства хлопнула еще водки. — Ты извини, конечно, за такой вопрос, но скажи — какого черта ты все время в штанах, как парень? — В джинсах удобно. — Надо думать не о том, чтобы удобно, а о том, чтобы красиво! Сечешь разницу? Кстати, почему косметикой не пользуешься? Ни одной красавице не помешает подкрасить губы и ресницы. — Неужели дело только в этом? — И в этом тоже! Броня вздохнула. — Не грусти, сестренка, все будет хорошо, — улыбнулся Никита. — Скоро зима, выпадет снег, заметет все беды. Она невольно залюбовалась им — какой он красивый… Большие серые глаза, точеный, благородный профиль. Глядя на него, она вспомнила строчку великих стихов: «Чрезмерно узкое его лицо подобно шпаге!» Броня повторила ее вслух. — Ты чего? — испугался Никита. — Ничего. Смотрю на тебя и любуюсь. — Перестань, я уже плешивый старый дядька, — отшутился Никита. — Слушай, вот чего еще хотел сказать… Ты этого своего парня интеллектом не грузи. Не надо никаких стихов и шпаг… Ты, сестренка, книг перечиталась, а мужчинам не это нужно. — А что нужно мужчинам? Он смутился: — И вообще, подумаешь, любовь! Как будто в жизни нет других смыслов и ценностей! — Каких, например? Никита пожал плечами: — Творчество, самореализация, мало ли… — Ну да, конечно, тебе легко говорить! — Почему мне легко говорить? — удивился Лавров. — Потому что ты состоявшийся человек, с популярностью и талантом. — Моль давно съела и талант, и популярность! — Но хоть было что съесть, — улыбнулась Броня. — Между прочим, тебя до сих пор узнают на улицах! — Ну, когда это было… — Было. Сама видела. И вообще «свет от погасшей звезды — все еще свет!». Лавров пожал плечами. — К тому же ты мужчина. Мужчинам вообще проще со смыслами. — Единственное, с чем не могу не согласиться, так это с тем, что я мужчина. А мужчины не спорят с женщинами. Ладно, пусть будет по-твоему — у меня все хорошо и замечательно. Талант и популярность. И меня узнают на улицах! Лавров опрокинул рюмку. — И почему я не влюбилась в тебя? — вдруг серьезно сказала Броня. — Может, у нас с тобой все бы сложилось. Ты странный, я странная… Мы бы совпали в своей странности. Она подошла и поцеловала его в небритую щеку. — Слушай, ты не захмелела, часом? — Точно. Я совсем пьяная! Она уселась к нему на колени: — Надеюсь, ты этим не воспользуешься! — Можешь не волноваться, — усмехнулся Никита, — у меня к тебе нежные братские чувства или даже отцовские… Хотя ты сногсшибательная девушка! — Спой мне что-нибудь, — попросила Броня. Лавров достал гитару. На следующий день Броня зашла в магазин одежды. Уныло походила среди вешалок, вздохнула — как они эту одежду выбирают! После получасового блуждания по магазину она почувствовала усталость, как после двухчасовой пробежки. Потом схватила первое попавшееся платье и ринулась в примерочную. Из зеркала на нее взглянула худенькая растерянная девушка в пестром леопардовом платье. Причем растерянная девушка была отдельно, а леопардовое платье отдельно — они не составляли общей истории. Броня повесила платье на вешалку, натянула джинсы и пошла домой. Дома задумалась — может, хоть с прической намудрить… Перекраситься? Крендельбобелей каких-нибудь навертеть? Вместо привычной косы она сделала конский хвост, накрасила губы и пошла к Павлу. Впрочем, на Павла ее ухищрения не произвели никакого впечатления. Он сказал, что очень занят, и ушел, оставив ее в расстроенных чувствах. Броня кинулась к Лаврову. — О! Губы накрасила, молодец! — похвалил тот. — И причесалась по-новому. Надо же — хвост, как у лошади, смешно! — Смешно?! — завыла вдребезги несчастная Броня. — Красиво! — заверил Лавров. — А Павел даже не заметил. — Слушай, а он вообще знает, что ты по нему сохнешь? Она смутилась: — Наверное, нет. Хотя, может быть, догадывается… — Плохо! Лучше сразу внести ясность в отношения. Объясниться. — И что делать? Никита почесал в затылке: — Ну что. Давай, как гений учил, он, поди, знал, что делать. Письмо надо писать. «Евгений Онегин» — классика жанра! — Я не знаю Пашиной электронной почты! — прорыдала Броня. — При чем здесь электронная почта? — заворчал Никита. — Надо такое письмо… От руки написанное. И чтобы это… все по полочкам разложить, поняла? Она писала три дня. Ей казалось, что нужно объяснить все подробно, чтобы Павел прочел и понял. Про то, как долго она ждала любовь, а ее все не было; и про то, что встреча с ним стала наградой за ожидание; а потом еще на трех страницах она разъясняла, почему он должен быть с ней, и на двух, отдельным приложением, о том, как они будут счастливы вместе. |