Онлайн книга «Способ побега»
|
Он поднялся и похромал вслед за драконшей, пытаясь одновременно глядеть и на нее, и на тот выступ на карнизе, где прятался Леха. Когда Гортензия, далеко вырвавшаяся вперед, поравнялась с намеченной точкой, Тимофей окликнул ее: — Стой! Драконша суматошно захлопала крыльями и затормозила. Он наконец дохромал до остановившейся туши, тяжело подволакивая больную ногу. И снова перевесился через карниз. Леха блестел белками метрах в трех от него. Тимофей, свесив голову вниз, окликнул братка, потом негромко скомандовал: — Гортензия, голову вниз. Леха, хватайся. Леха поднялся тем же способом, что и он, — ухватившись за один из рогов драконши. Гортензия, поджав крыло, с определенной гадливостью стряхнула его на крышу и крадущимися шажками подошла к Тимофею. «Я чувствую от тебя страдание». — В голове у Тимофея голос драконши прозвучал с откровенно сюсюкающими нотками. «Боже, избавь меня от сочувствующих женщин, — с ужасом подумал он. — Сейчас она еще возьмется головку мне щупать…» Леха, брякнувшийся на спину, поднялся и нетвердой походкой подошел к нему, заявив с явным осуждением в голосе: — А между прочим, на улицах города мы уже стали бы свободными людьми! — Между прочим, мы еще не нашли эльфа, — оборвал его Тимофей. — Вот найдем, тогда и на свободу — с чистой совестью! Леха с некоторым осуждением обозрел его с ног до головы. — Тимоха, браток… Ты, конечно, прости, но мне кажется, что ты себя с Терминатором путаешь. Тюрьма на ушах, а ты у нас сейчас не боец. Так, бабка-ежка с распухшей ножкой… Тимофей, не дослушав его пространные рассуждения, торопливо заковылял по крыше. Звезды светили достаточно ярко, и он надеялся, что этого света вполне хватит. За спиной послышался тоскливый вздох Лехи. И тут же браток пристроился к нему в затылок, угрюмо поинтересовавшись: — Куда идем мы с Пятачком… — Мы ищем старую крышу, — пробормотал Тимофей, неосознанно начав при ходьбе поглаживать ноющую ногу. — Как мне сказали, эльф должен находиться в одном из древних казематов тюрьмы. Леха тут же практично заявил: — Так чего мы тут ходим? Здесь явно новое крыло. Видишь, ни щебня под ногами, ни трещин. — Да? — Сэнсэй вскинул голову, оторвав глаза от покрытия крыши. — Это ты с нашими крышами перепутал. Здесь все должно быть по-другому. Впрочем… По дальнему краю крыши тянулась зубчатая стена, окаймляющая город. Если со стороны города крыша новая — а здесь, насколько он видел, все было ровным и гладким, — может, стоит поискать со стороны крепостной стены? Возможно, тюрьма в самом начале прирастала именно оттуда. Тюремная крыша простиралась перед ним как необъятная всхолмленная равнина, составленная из разноуровневых лоскутов. М-да. Пешком тут ходить долго — особенно с его ногой. Выхода нет. Придется брать такси. — Гортензия? Подойди ко мне. И потише. «Попроси меня поласковее, — капризно заявила драконша. — Некоторое уважение подобает тому, кто просит женщину о чем-либо». Пока Тимофей, застыв на месте и мучительно закусив губу, пытался сообразить, что ласкового можно сказать сбрендившему живому огнемету, Леха похлопал его по плечу. Тимофей содрогнулся, потому что рука у братка была тяжелая и сотрясение от хлопков вызвало новый взрыв боли в ноге. — Так мы идем или не идем? — Леха. — Резвых тоскливо вздохнул и воздел очи к звездам. — Как можно ласково попросить эту… драконшу? — Твою Гортензию, что ли? Тимофей скривился: — Не мою, но… — Ха! — Леха явно отвлекся от трудностей сегодняшнего дня, потому что голос у него стал ерническим. — А ты ее этой назови… козочкой! Или зайкой, или мормышкой… — Мышкой, что ли? — хрипло переспросил тренер по тюк-до, чувствуя, как по спине начинает ползти холодок — несмотря на жар, текущий по телу от загноившейся ноги. — Иди ты. — На женщин действует, — объявил тем временем Леха. — Она у тебя Гортензия, так? Значит, тоже в каком-то смысле баба. Будь что будет. Сэнсэй собрал волю в кулак, плюнул на все условности и различия между ними и позвал слабым голосом: — Малышка, э-э… прошу, подойди ко мне. «Малышка» звучно шаркнула когтями по крыше и моментально очутилась рядом, обдав его тугой воздушной волной. Он покачнулся. Лехина рука надежно поддержала Тимофея за спину. — Нам надо доехать во-он на тот край здания. Довезешь? Драконша радостно загыкала у него в голове, выражая согласие. Они вскарабкались на горбатую холку. Здесь не было ни удобных сидений, ни скоб-выступов, как у Эскалибура, — одни костяные бугры и шипы. Пришлось усаживаться на них, ощущая всем седалищем шишки и выступы, впивающиеся в тело. И едва они уселись, Гортензия поддала задом и понеслась, как взбесившаяся корова на корриде, вдруг узревшая перед собой тореро, вполне подходящего под ее размер рогов. Зубчатая стена принялась стремительно увеличиваться, и примерно с той же скоростью у Тимофея начало нарастать онемение ниже пояса, чему он был только рад. По крайней мере, онемение заглушало боль, ставшую постоянной и нестерпимой. Когда до стены оставалось метров десять, он прокричал, отворачиваясь от воздушного вихря, упрямо лезущего ему в рот: — Стоять! — И тут же вспомнил, как в одной рекламе персонаж настоятельно рекомендует другому — понежнее… еще нежнее… — И выдавил скрепя сердце: — Малышка… Гортензия забила крыльями, как кочет на плетне, начав торможение. Они с Лехой слезли на подрагивающих ногах со спины резвой драконши и принялись обследовать крышу. * * * Новое утро было ознаменовано, как всегда, приходом женщины. И приносом судка, который довольно брезгливо брякнули на пол рядом с эльфом. Вигала немедленно уселся и изобразил на лице радостную улыбку. — Терли, а ты рано встаешь? — На рассвете. — Она разговаривала с ним таким тоном, словно сдерживала рвотные позывы, отвечая на его вопрос. — И сразу начинаешь прислуживать в камерах? Тяжело, наверное… — Сначала я приношу тебе еду. И еще двоим, которых позволено кормить. Ты собираешься есть? Или мне щелкнуть пальцами и покормить тебя насильно, как в тот раз? Хамка, оценил он. И приготовился изобразить радостное и благодарное пожирание пищи, приготовленной грязными гоблинскими руками. — Тебе здесь трудно, Терли? — Лучше, чем тем четверым, что сидят по соседству с тобой, — ехидно заявила отвратительная представительница низкой расы. На нее, судя по всему, не действовало его природное обаяние. |