Книга Пятая авеню, дом один, страница 119 – Кэндес Бушнелл

Пробы начинались в два часа дня, у Лолы еще было время купить новую одежду и подготовиться. Завернувшись в полотенце, она достала из-под кровати обувную коробку и пересчитала деньги. Целых два дня она приходила в себя после нападения Инид в газете, зато теперь полностью оправилась и заявила Марки, что приобрела настоящую известность и требует от него больше денег. Она запросила у него пять тысяч долларов, он закатил истерику, но все-таки согласился поднять ее гонорар с одной тысячи долларов за статью до двух. У Лолы уже собралось восемь тысяч своих денег, еще восемь тысяч она получила от Филиппа, и по две тысячи в месяц поступало от Джеймса Гуча. Джеймс оплачивал аренду и содержание ее квартиры, поэтому ей удалось скопить еще двенадцать тысяч. Сейчас она взяла из коробки три тысячи стодолларовыми купюрами, чтобы прикупить что-нибудь броское от Alexander McQueen.

В бутике на Четырнадцатой улице ее взгляд сразу привлекли высокие, до бедра, замшевые сапоги с пряжками по бокам. Пока Лола их примеряла, продавщица ворковала насчет того, что эта модель буквально для нее создана, и это определило выбор. Лола отвалила за сапоги две тысячи долларов и понесла их домой в огромной коробке. Дома она натянула сапоги и застегнула на них молнию, потом надела приобретенное пару недель назад марлевое платьице. Эффект получился сногсшибательный.

— Обалдеть! — произнесла она вслух.

В превосходном настроении она прикатила на пробы в такси, хотя преодолеть надо было всего-то семь кварталов — все происходило в офисе крупного кастингового агентства. В лифт вместе с Лолой набилось еще восемь девиц, определенно направлявшихся туда же. Лола, оценив конкуренток, решила, что ни одна ей не чета и что ей не о чем тревожиться. Лифт остановился на пятнадцатом этаже, где волновалась целая толпа молоденьких женщин всех ростов и комплекций.

Лола решила, что произошла ошибка. Очередь змеилась до двери и продолжалась в маленькой приемной. Оттуда появилась особа с перекидным блокнотом. Лола остановила ее.

— Извините, я Лола Фэбрикан. Мне назначен просмотр в два часа.

— Простите, — ответили ей, — это открытый просмотр. Вам придется постоять в очереди.

— Я не стою в очередях, — сказала Лола. — Я автор секс-колонки. Продюсеры пригласили меня лично.

— Не встанете в очередь — не пройдете просмотр.

Лола, возмущенно пыхтя, была вынуждена встать в хвост очереди.

Ожидание растянулось на два часа. Наконец, когда она отстояла в коридоре и в приемной, наступил ее черед. Она вошла в просмотровый зал, где за длинным столом сидело четверо человек.

— Имя? — спросил один из них.

— Лола Фэбрикан! — отчеканила она, задрав подбородок.

— У вас есть фотография и резюме?

— Мне это ни к чему. — Лола усмехнулась, удивленная, что они не знают, кто перед ними стоит. — У меня собственная колонка в Интернете. Моя фотография появляется в ней каждую неделю.

Ее попросили присесть в маленькое кресло. Оператор направил на нее видеокамеру, продюсеры начали задавать вопросы:

— Зачем вы приехали в Нью-Йорк?

— Я… — Лола разинула рот и застыла.

— Давайте еще разок. Так зачем вы приехали в Нью-Йорк?

— Чтобы… — Лола хотела продолжать, но количество возможных объяснений затрудняло выбор. Рассказать про Виндзор-Пайнс, о том, что она всегда стремилась к лучшему, на самый верх? Или это слишком дерзко? Начать с Филиппа? С того, что она всегда воображала себя действующим лицом «Секса в большом городе»? Хотя это будет не совсем правдиво: героини сериала старые, а она молодая.

— Лола? — окликнул ее кто-то.

— Да?

— Ты можешь ответить на вопрос?

Лола покраснела.

— Я приехала в Нью-Йорк… — начала она сдавленно и осеклась: в голове не нашлось ни одной мысли.

— Спасибо, — бросил один из продюсеров.

— Что?.. — вздрогнула она.

— Ты можешь идти.

— Это все?

— Да.

Лола встала.

— Так, значит?..

— Да, Лола. Ты не то, что мы ищем. Спасибо, что пришла.

— Но…

— Спасибо.

Открывая дверь, она услышала голос:

— Следующая!

Лола в растерянности вошла в лифт. Что это было? Она потерпела неудачу? Бредя по Девятой авеню к своей квартире, она сначала находилась в странном оцепенении, потом пришла в ярость и загрустила, словно умер кто-то родной. Поднимаясь по обшарпанным ступенькам к своей двери, она подумала, что умерла, судя по всему, она сама.

Она свалилась на неубранную кровать и уставилась на большое пятно с бурым ободом на потолке — след протечки. Она поставила все свое будущее на этот просмотр, на получение этой роли. Прошло два часа — и все кончено. Как ей дальше жить? Она перевернулась на спину и проверила электронную почту. Одно письмо было от матери — та желала ей удачных проб, другое от Джеймса. «Джеймс!» — промелькнула у нее мысль. Все-таки у нее оставался Джеймс. «Позвони мне», — написал он.

Она торопливо набрала его номер. Было около пяти часов, для звонка поздновато: его жена часто возвращалась домой раньше времени. Но Лоле было все равно.

— Алло, — прозвучал сценический шепот Джеймса.

— Это я, Лола.

— Можно, я тебе перезвоню?

— Валяй, — позволила она.

Она швырнула телефон на кровать. Потом принялась расхаживать по комнате, перед дешевым зеркалом в полный рост, которое она поставила у голой стены. Вид у нее — пальчики оближешь, чего еще надо этим продюсерам? Почему они не разглядели, кто к ним пожаловал? Она закрыла глаза и затрясла головой, стараясь не расплакаться. Нью-Йорк несправедлив. Несправедлив, и все тут! Она провела в Нью-Йорке целый год, и все здесь выходит у нее не так: взять хоть Филиппа, хоть ее «карьеру», даже Тайера Кора…

Зазвонил телефон — Джеймс.

— Что? — спросила она раздраженно, но тут же вспомнила: Джеймс — ее последняя надежда, и смягчила тон: — Ты хочешь ко мне заглянуть?

Джеймс прогуливался по переулку со Скиппи — он не осмелился позвонить ей из дому.

— Мне надо с тобой поговорить, — услышала она его сдавленный голос.

— Ну так приходи!

— Не могу, — прошипел он в ответ, на всякий случай озираясь — вдруг его подслушивают? — Моя жена пронюхала… про нас.

— Что?! — взвизгнула Лола.

— Спокойно! Минди нашла твою секс-колонку. Судя по всему, она ее прочитала.

— Как она теперь поступит? — спросила с интересом Лола. Развод Минди и Джеймса открывал перед ней новые перспективы.

— Не знаю, — ответил Джеймс. — Она еще ничего не говорила. Но обязательно скажет.