Книга Мой маленький каприз, страница 25 – Натали де Рамон

— Виноват. Забыл представиться. — Он приложил руку к фуражке и браво отрапортовал: — Майор Салех Али!

— Очень приятно, майор. Стало быть, вы меня охраняете?

— Так точно!

Я приложила ладонь козырьком ко лбу и обвела взглядом линию горизонта.

— Ну и где же враги? Что-то не заметно ни вражеской конницы, ни пехоты, ни авиации!

Майор хохотнул звонким тенорком.

— Невнимательно смотрите, мадам! Вон же! — И показал рукой вдаль. — Видите длинное темное облачко? Шлейф такой?

— Пыль от конницы? Нет. Не вижу.

— Ну присмотритесь!

— Да нет там ничего!

Он улыбнулся со вздохом.

— Есть. Песчаная буря. Стороной идет. Но если ветер изменит направление, нам тут всем несдобровать! Не хочу обижать ваше зрение, но, думаю, оптика вашей камеры позволила бы вам разглядеть бурю и даже запечатлеть.

Я с сомнением посмотрела на майора, на камеру, на небо.

— Кстати, — добавил он. — Два вертолета людей сюда затем и прислали, чтобы в случае чего было бы побольше рук откапывать из песка.

— Этим? — Я показала пальцем на его автомат и пистолет в кобуре. — Два вертолета майоров?

Он рассмеялся так заразительно, что я тоже не удержалась.

— Ох, француженки! С вами не соскучишься. Кстати, моя жена тоже француженка. Вернетесь в столицу, приходите к нам в гости. Она будет очень рада соотечественнице. Сами понимаете!

— Э-э-э… спасибо, конечно, за приглашение… Только вообще-то я бельгийка.

— Бельгийка? Но вы ведь вроде бы из Парижа?

— Да. Я там живу и работаю.

— Значит, все равно француженка. Ну вы и завернули! Два вертолета майоров! — Он фыркал от смеха. — Два вертолета майоров!

Пока он веселился, я пристроила камеру на плечо и действительно увидела очень далекое серое облачко, летевшее вдоль горизонта и на глазах вытягивавшееся шлейфом.

— Я ее вижу!

— Так снимайте! Редкое зрелище!

— Нечем. — Я опустила камеру. — Сел аккумулятор. Я затем и шла к вашим машинам, чтобы попросить зарядить.

— Что же сразу-то не сказали?! — Майор нагнулся и подхватил рацию с земли. — Сейчас вызовем бойца, сбегает, поставит заряжаться. Не нужно вам никуда ходить!

— Нужно! Подождите, никого не вызывайте.

— Зачем? Боец сбегает. Заодно мне водички принесет. Жарища сегодня, просто невозможно!

— Эмир сказал, что есть машина-радиостанция, и я смогу связаться с ним в любое время.

— Ф-фу! — выдохнул майор и концами куфьи вытер лицо. — Эмир… радиостанция…

— Что-то не так? Я что-то не то сказала?

— Ладно. Я вас провожу. — Он нехотя поднял автомат и повесил на плечо. — Зовите свою девку, и пойдем.

— Вы имеете в виду Зейнаб, которая обо мне заботится? Но она не девка, она — мать двоих детей.

Майор поморщился, поправил автомат на плече.

— Послушайте, мне все равно, Зейнаб она или Зухра. Мать или не мать. Берите любую тетку! Вы не в Париже. И даже не у нас в столице. Эти дикари по-своему поймут, если вы будете разгуливать по стоянке наедине с чужим мужчиной! У меня уже и так могут быть неприятности, оттого что я болтал с вами без пригляда вашей Зухры! Кстати, где она, почему вы без нее отправлялись заправлять аккумулятор?

— Потому что одна из женщин, как раз Зухра, рожает, и все остальные женщины рода, в том числе и Зейнаб, должны быть с ней. А если вам неохота тащиться куда-либо по жаре, так и скажите. Я прекрасно дойду и одна!

— Одна?! — Он округлил глаза. — Да меня расстреляют за измену, если я хоть на минуту потеряю вас из виду! Что же делать?.. А вы не можете подождать, пока она родит?

Я зло хмыкнула.

— Да, конечно, — снова заговорил он. — Я понимаю. Моя жена рожала почти сутки… Слушайте! Так если эта дев… она будет сутки рожать, они вас даже не накормят? Раз они там все вместе?

— Ну не знаю. Вообще-то мне оставили миску с кашей.

— Вот дикари! Давайте сюда вашу камеру, а то еще вывалится из сумки. Идемте. Уважительная причина — гостья самого эмира осталась голодной из-за этих варварских обычаев! Что за бред — рожать в большой компании? Грязи, что ли, чтобы младенчику побольше?

Майор шагал довольно быстро и, как ребенка, обеими руками нес мою камеру. Я спросила:

— Почему вы их так презираете? Они совсем не дикари. За века выработали свои законы, обычаи и традиции, которые помогли им выжить в пустыне, в ужасных условиях. Для условий, в каких они живут, эти люди очень даже опрятные.

— Условия! Опрятные! — презрительно повторил майор. — Эти люди остаются такими же оп-рят-ны-ми в любых условиях! Вам разве не доводилось бывать в арабских кварталах в Париже? Ну и как там насчет опрятности? Вместо того чтобы приобщаться к цивилизации, те же грязь и лень! От лени — нищета. Следствие нищеты — воровство и наркотики. Банды, преступность, терроризм! Причем вся эта изначальная грязь и лень оправдываются именно традициями и обычаями, а преступность и терроризм — даже религией! Почему? Потому что безмозглым бараньим стадом управлять гораздо легче, легче извлекать выгоду, легче заставить пойти на преступление запуганного и нищего человека. Эти чертовы приверженцы традиций готовы на все, лишь бы ничего не менялось, лишь бы процветала их плодородная грязь и нищета!

— Да вы философ. Это ваша жена так хорошо научила вас французскому языку?

Майор усмехнулся и погладил мою камеру, как кота.

— Французскому я научился в Тунисе. Я учился там в военной академии, у нас ведь пока еще таких нет. А в Тунисе по-французски не говорят разве что собаки. Знаете почему? Потому что собаки вообще не умеют разговаривать! А историю военного искусства преподавал у нас французский полковник, у которого была дочка — самая красивая девушка в мире. Я, как только в первый раз ее увидел, сразу понял: она! Взял и женился.

— Прямо так сразу?

— Практически да. — Он самодовольно хмыкнул. — Хотя мои родители были против. Иностранка, вера не та. Но я им по телефону соврал, что мы уже ждем ребенка, чтобы они меня не прокляли, и им ничего не оставалось, как согласиться.

— А ее родители?

— У полковника к зятю было одно требование — чтобы офицер. Его не волновали всякие предрассудки. Мои родители тоже смягчились, когда моя Аньес родила сразу двух мальчишек. Хотите, их фотку покажу?

— Конечно.

Он переложил камеру в одну руку и извлек бумажник. Раскрыл и протянул мне. На фотографии была действительно очень интересная полноватая блондинка явно с нормандскими корнями, и два совершенно одинаковых примерно годовалых смуглых мальчика на ее коленях.

— Да, красавица! А как зовут ваших сыновей?