Книга Наследница, страница 32 – Натали де Рамон

– Пойдемте скорее отсюда, – тихо сказал Глиссе и заботливо меня приобнял. – Ох, колотит-то вас как…

Я инстинктивно прильнула к нему, чувствуя, что сейчас разревусь. От него шло тепло и дорогие ароматы.

Тетушка визжала, плевалась, топала ногами и билась в руках мужчин. Ввосьмером они едва ее удерживали.

– Чего вы ждете? Вызывайте психиатрическую перевозку, – сказал им Глиссе и бережно увел меня через курительную.

В бильярдной он достал из кармана сюртука плоскую серебряную фляжку. В манжетах блеснули перламутровые запонки. Отвернул крышечку. У него были очень красивые руки с длинными пальцами и элегантными овальными ногтями. На левой они были коротко обрезаны, а на правой длинные, как у женщины. Он протянул мне фляжку и замурчал:

– Выпейте, миледи. Коньяк поможет снять напряжение. Вы так смотрите на мои руки! Смущает, что ногти разной длины? Это для гитары. Так удобнее. Берите же! Боитесь уронить? Я вам помогу.

Он осторожно придерживал фляжку, ходившую ходуном в моих непослушных руках, и я сделала большой глоток. Еще один. Словно это был не коньяк, а холодный чай. Но внутри меня он оказался вдруг таким горячим, что я задохнулась, и меня тряхануло, как от удара током. Едва ли бы я удержалась на ногах, если бы Глиссе снова и причем с большей силой меня вовремя не обнял.

Я перевела дух, чувствуя щекой бархат его жилета.

– Вам лучше, миледи? Больше не трясет?

– Да… Спасибо… Похоже, правда все прошло.

Он наклонил голову и ласково заглянул мне в лицо.

– А у вас ведь тоже зеленые глаза, миледи. Надеюсь, они светятся в темноте?

– Нет, конечно. – Я невольно хмыкнула.

– Замечательно! Вы уже улыбаетесь, – довольно сказал он, с осторожностью убирая свои объятия. – Может, еще глоточек?

– А я не опьянею?

– Это не страшно. На здоровье. – Он вручил мне фляжку. – У меня есть замечательная кофеварка. Я сделаю вам капучино. Вы любите капучино, миледи?

Я многозначительно посмотрела на Глиссе. Хлебнула из фляжки, вернула ее ему.

– Решили меня напоить и заманить к себе?

– Да, вы угадали, – мурлыкнул он, заворачивая крышечку своими красивыми пальцами, но, убрав фляжку обратно во внутренний карман, заговорил нормальным голосом: – Никаких шуток, миледи, но вам действительно стоит подождать в каком-нибудь безопасном месте, пока я не проверю ваши апартаменты.

– Даже так? – иронично произнесла я.

– Да. Дело в том, что леди Бруксвилл явилась вместе с Моник. А на оглашении данной особы не было. Поэтому я не исключаю, что за это время она запросто могла устроить вам очередной сюрприз. Особенно с учетом поведения ее хозяйки.

– Пожалуй, вы правы. – Я вздохнула и хотела предложить Глиссе просто вместе со мной сходить в «Викторию», но тут в бильярдной появился Вариабль.

– Боже мой, сударыня! Как вы? Что вы пережили!

– Спасибо. Уже ничего. Глиссе напоил меня коньяком. А как ваше сердце?

– О! Вы еще и об этом помните! Спасибо, спасибо… Тома, какой ты молодец, как вовремя увел нашу миледи! Позаботься о ней, а я пойду проверю, не натворила ли где чего Моник.

– Эрик! Как ты вообще мог оставить ее без присмотра?

– Я был уверен, что ты уже выставил эту девку!

– Я? С какой стати? К тому же она компаньонка леди Б…

– Господа, не ссорьтесь. Пойдемте посмотрим все вместе.

– Ни в коем случае! – отрезал Вариабль. – О, прошу прощения за тон, но… Рене, как бы это сказать, Рене тоже в таком состоянии, что я не могу поручиться…

– Эрик, ты прав, как никогда! Идемте ко мне, миледи. Прошу. – Глиссе ринулся к какой-то двери в углу.

– Это еще один выход на улицу? – удивилась я.

– Никуда выходить не нужно. – Он открыл дверь; за ней оказалась лестница. – Мое жилище в этом же корпусе, правда, с отдельным входом через контору. Но попасть ко мне можно и отсюда, через подвал. Это ведь лучше, чем по холоду? И вам вряд ли захочется вновь лицезреть картину буйного помешательства леди Бруксвилл.

– Да уж! – сказала я, и мы стали спускаться вниз. – Знаете, по-моему, она действительно сошла с ума.

– О! Этого давно следовало ожидать. Но это и к лучшему для вас. Миледи, не смотрите на меня так. К лучшему! Поэтому что означает, что все неуклюжие попытки Гидо объявить сумасшедшей вас закончились.

– Мило. – Я усмехнулась. – Но, по-моему, все, в том числе и вы сами, с удовольствием участвовали в этих попытках.

– Я с удовольствием наблюдал за вами! За тем, как вы элегантно разносили в пух и прах всю эту чушь с привидениями! Гидо – старинный приятель леди Жюстины. Когда-то у них был роман. Причем довольно бурный. Ради нее он из многообещающего невропатолога переквалифицировался в здешнего семейного доктора, каковым в свое время был его отец.

– Иными словами, отчего бы не пожертвовать карьерой ради брака с дочкой хозяина такого имения?

– Само собой. Осторожнее. – Глиссе протянул мне руку; мы пробирались уже среди стеллажей, бочек, ящиков, коробок, хотя размещено и уложено все было идеально. – Но и роман, говорят, у них действительно был серьезный, недаром же до сих пор Гидо ради нее готов на многое. Кстати, старый де Ласмар тоже не возражал, лишь бы пристроить дикую Жюстину.

– Она отказала?

– Хуже! Она морочила его много лет. Убегала из дому, возвращалась, а потом на глазах у бедолаги Гидо закрутила с Вариаблем. Причем за пару недель до свадьбы Эрика! Скандал был на весь город, ведь его невеста чуть не наложила на себя руки. А потом в отместку вышла за Анкомбра, хотя тогда его статус мало чем отличался от нынешнего положения Сале.

– Как же вы все его не любите!

– Миледи, мы все старомодно любим женщин. Сюда, пожалуйста. – Он распахнул передо мной дверь на другую лестницу и, прищурившись, погладил свои усы и эспаньолку. – Хотя со мной прекрасно уживаются два мальчика. Надеюсь, они вам тоже понравятся.

Я смерила его ироничным взглядом.

– Сударь, вы меня интригуете.

Мы поднялись наверх, он открыл ключом раздвижную дверь, и за ней сразу оказалась гостиная.

Светлые, почти белые матовые крашеные стены. Мебель и полы очень светлого дерева. Обивка и вертикальные жалюзи на окнах – зеленовато-сероватых пастельных тонов. По одной стороне – застекленный стеллаж с ровными корешками книг, на стенах никаких украшений. На плоскостях – стеклянном журнальном столике, каминной полке – тоже ничего. Вместо люстры встроенные в потолок частые окошки светильничков. На полу ярким пятном рыжая коровья шкура. На диване множество подушек разных теплых, но тоже очень пастельных оттенков и разной же формы и фактуры, от блестящего атласа до ворсистых и меховых. И вдруг круглая меховая подушка зашевелилась, разделяясь надвое. Показались хвосты и уши.