Книга Закон семи, страница 56 – Татьяна Полякова

— Вы что, хотите сказать, что до сих пор существует некое братство…

— О каком братстве речь? — удивился он, вновь меня перебивая, и я решила сменить тему:

— Старец Николай говорил, что мой отец нашел кинжалы. И погиб.

— Ему было видение?

— Вы считаете это глупостью?

Прохоров пожал плечами:

— Люди — удивительные существа, иногда они видят то, чего нет.

— У вас странная манера говорить о людях так, точно вы к ним никакого отношения не имеете, — разозлилась я.

— Это лишь подтверждает мои слова, — засмеялся он. — И вы тоже склонны видеть то, чего нет. Хорошо, отвлечемся от вашей оценки моей личности и вернемся к кинжалам. Ваш отец действительно нашел их.

— Откуда вы знаете?

— От Матюши, естественно. Он приезжал на раскопки к вашему отцу буквально накануне его исчезновения. Их исчезновения, ведь с вашим отцом были еще двое его приятелей. Они нашли кинжалы, и Матюша их видел. Четыре кинжала, те самые, что ваш прапрадед обнаружил в вещах отца Андрея и которые тот увез в Троицкий монастырь. Так что было видение старцу или нет, но он сказал правду о вашем отце.

— Но если.., если все действительно так, та вывод напрашивается сам: именно из-за них его убили.

— И, разумеется, сделали это люди, для которых кинжалы до сих пор имеют некое мистическое значение, — засмеялся Прохоров. — То самое тайное братство…

— Что тут смешного? — рассердилась я.

— Вы забываете, что сами по себе кинжалы стоят немалых денег. Не ищите мистических тайн там, где есть золото, — опять засмеялся он.

— Значит, кто-то просто охотится за деньгами?

— Разочарованы? — Марк Сергеевич снисходительно улыбнулся. — Понимаю, тайное братство куда как заманчивее для вас. — Он немного помолчал и заговорил серьезно:

— Примерно через полгода после того, как ваш отец исчез, на антикварном рынке появилось огромное количество предметов старины, причем в основном церковной утвари, а также иконы и книги в драгоценных окладах и переплетах. Разумеется, милиция не могла не обратить внимания на данный факт…

Он внезапно замолчал, глядя на дорогу, а я вновь оглянулась, боясь обнаружить позади преследователей. Но ничего подозрительного не увидела и поторопила собеседника вопросом:

— И что?

— Ничего, — покачал головой Прохоров. — Два человека, которые занимались сбытом и что-то могли рассказать о том, как ценности оказались в их руках, внезапно скончались. И вместе с ними исчезла возможность что-либо прояснить в этом деле. Было подозрение: кто-то обнаружил клад. Троицкий монастырь — самое подходящее для такой находки место. Он был закрыт в 1929 году, монахов выслали, оклады с икон сняли.., в общем, обычная история. Необычным был тот факт, что знаменитую икону семнадцатого века, находившуюся в монастыре, так и не обнаружили. По крайней мере, в описи конфискованных вещей ее нет. Разумеется, можно предположить, что в неразберихе, что тогда царила, ее попросту сожгли. Но она внезапно возникла из небытия два десятка лет назад. Думаю, сейчас она украшает чье-то частное собрание.

— Иными словами, монахи подготовились к приходу незваных гостей и наиболее ценные вещи спрятали? — нахмурилась я. — А мой отец, предположительно, их нашел?

— Искал разгадку тайны, а нашел клад, — невесело усмехнулся Марк Сергеевич. — И погиб. Точнее, был убит.

— Если Матюша был там накануне их исчезновения, то…

— Он утверждал, что ему известно лишь о кинжалах. Вряд ли ваш отец особо откровенничал.

— Но тогда… — развела я руками, — тогда выходит, кто-то из троих исчезнувших все-таки проболтался?

— Возможно, но не обязательно. Места рядом с бывшим монастырем вполне обжитые и, разумеется, на раскопки обратили внимание.

— А теперь кто-то боится, что те давние события станут известны. Что ж, срок давности преступления еще не истек, — кивнула я.

Получается, не кинжал интересовал парней, преследовавших меня, а тот факт, что я могла узнать о гибели своего отца нечто такое, что они хотели бы сохранить в тайне.

— Логично, — отозвался Марк Сергеевич. — Только помните: самое простое решение — не всегда верное.

— Вы меня совсем запутали. Расследование убийства моего отца длилось не один год, и убийца или убийцы найдены не были. Маловероятно, что их смогу обнаружить я через столько лет… — Я покачала головой.

— Рад, что вас посетила здравая мысль, — заявил Прохоров насмешливо. — Честно говоря, у меня были подозрения, что вы в это дело полезете очертя голову.

— В конце концов, мои поступки вас не касаются! — не выдержала я.

— Как знать, — пожал он плечами.

А я задумалась. Мелькнула мысль: что, если он сам имеет отношение к гибели моего отца, оттого сейчас и проявляет интерес к моей особе? Нет, когда погиб мой отец, ему было лет десять-двенадцать.

— Я старше вас на одиннадцать лет, — заявил он, а я зло чертыхнулась.

— Я что, пальцы загибала?

— Нет. Но ваше лицо как открытая книга.

— Надо носить паранджу.

— Не надо. На вас очень приятно смотреть, — улыбнулся он, а я с удивлением поняла, что мы уже подъезжаем к городу. Обратная дорога показалась вдвое короче. — Отвезти вас домой? — спросил Марк Сергеевич.

Я некоторое время поразмышляла.

— Нет. Лучше на вокзал.

— Благоразумия у вас, как видно, кот наплакал, — загрустил он. — Куда на сей раз собрались?

— Из музея пропал документ — письмо Филарета, которое передала музею жительница села Пригово.

— Я знаю эту историю. Мы бы сэкономили время, объясни вы мне, чего хотите от бедной женщины. Вдруг я смогу ответить на ваши вопросы?

— Я бы предпочла поговорить с ней сама.

— Не доверяете? — усмехнулся Прохоров. — Ну ладно. Тогда… Надеюсь, вы не станете возражать, если я составлю вам компанию?

— Не сочтите нахальством, но я на это очень рассчитывала, — с усмешкой ответила я. — Ваша машина мне нравится гораздо больше общественного транспорта.