Книга Босоногая принцесса, страница 16 – Кристина Додд

Своим длинным носом и с необыкновенной педантичностью бабушка всегда вынюхивала все шалости Эми. Неужели она найдет ее и здесь?

– Тебе известно, что на этот раз выкинула твоя младшая дочь? – грозно спросила бабушка.

– Снова съехала вниз по перилам парадной лестницы и сбила с ног нашего шталмейстера? – В голосе отца Эми, короля Реймунда, чувствовалось спокойствие.

– Нет, сэр, – прошептал сэр Алерио, главный королевский конюх, который постоянно имел дело с нервными лошадьми и старался их не злить. – Принцесса Эми уже две недели не сбивала меня с ног.

Осторожно продвигаясь среди бархата, шелка и меха, Эми прильнула к замочной скважине в дверце.

За окнами лил холодный дождь. Лакеи, передвигаясь неслышными шагами, зажигали свечи в бесплодной попытке хотя бы немного осветить мрачный зал. Отца окружала его обычная свита. Лорд Октавио, казначей, сэр Алерио, шталмейстер, лорд Карстен, дворцовый управляющий, лорд Сайлас, премьер-министр.

Эми не любила никого из этих придворных, кроме сэра Алерио. Ее старшая сестра Сорча говорила, что все они очень важные господа, но Эми считала их скучными стариками с унылыми подбородками и унылыми носами, неизменно терявшими самообладание, когда они сталкивались с тремя юными и очень активными принцессами.

– Рад это слышать, Алерио. – Папа был не таким высоким, как его шталмейстер, и с довольно большим животом. Роскошные усы и бакенбарды придавали его круглому лицу веселое выражение, а пурпурная мантия – царственный вид.

Эми любила своего папочку. Больше всех на свете. И сейчас ей хотелось, чтобы он обнял ее. Хоть бы все остальные ушли. Тогда она сможет положить голову ему на плечо, и мир снова станет прекрасным.

– Итак, королева Клавдия. – Папа снял с себя корону и положил ее на бархатную подушечку, услужливо предложенную лордом Карстеном. Придворный лакей тут же подхватил подушечку с короной и в сопровождении еще двух лакеев и лорда Карстена понес ее в сейф. – Неужели Эми снова залезла на дерево у дороги и упала в коляску герцогини?

Придворные захихикали, но негромко.

Бабушка повернулась к ним и грозно нахмурилась. Смешки сменились вежливым покашливанием.

Никто не мог спокойно сносить гнев бабушки. Она была высокой и сухопарой, а ее голубые глаза пронзали грешную душу Эми, будто острые кинжалы.

– Когда Эми упала в коляску, герцогиня лишилась чувств!

Придворные захихикали, словно выводок растревоженных кур.

– Но она приземлилась на сиденье прямо напротив герцогини, и вы должны признать, что это был своего рода подвиг.

Эми села на корточки в душном шкафу и закивала головой. Герцогиня то и дело падала в обморок, поэтому-то и было такое удовольствие ее дразнить. А еще потому, что она метила в жены папочке. Если она и дальше будет под любым предлогом приезжать во дворец, Эми решила, что будет каждый раз проделывать свой трюк.

– Герцогиня не такое уж хрупкое создание, потому приходится сомневаться, что эти обмороки настоящие.

Эми еле удержалась от того, чтобы не крикнуть, что совершенно согласна с папой.

– Не в этом дело, – возразила бабушка.

– Так чем Эми провинилась на этот раз?

Эми удивили нотки усталости в голосе папы, будто ему все надоело.

«Неужели он устал от своей дочери?» – подумала Эми.

– Она подбила глаз принцу Рейнджеру!

Наступившее молчание было таким многозначительным, что Эми снова прильнула к замочной скважине и случайно стукнулась об дверцу. Дверца распахнулась, и Эми чуть было не вывалилась из шкафа, но успела ухватиться за створку. Лорд Октавио, сэр Алерио и лорд Сайлас стояли спиной к ней и лицом к королю, а бабушка стояла поодаль, постукивая тростью. Только папа увидел Эми, но никак не отреагировал.

Казалось, его интересует только ее преступление.

– Она подбила глаз принцу Рейнджеру! – повторила бабушка, будто это сообщение было настолько ужасным, что требовало подтверждения.

Эми снова почти бесшумно закрыла дверцу и, прислонившись к мантии, перевела дух. В шкафу было душно, но уж лучше духота, чем разоблачение.

Молчание оставалось столь долгим, что Эми снова посмотрела в замочную скважину.

Голубое платье сидело на бабушке без единой морщинки. Белый шиньон был в идеальном порядке. Тонкие губы были плотно сжаты. Она смотрела на сына с укором.

– Ты понимаешь, Реймунд?

– Полагаю, что да. Вы говорите, что моя семилетняя дочь ударила… ударила, я правильно понял? – Он обратился к бабушке за подтверждением.

– Какая разница? – потребовала бабушка. – Да, она его ударила.

– Моя семилетняя дочь ударила принца Рейнджера.

– Моего крестника!

Придворные немного отступили, будто опасаясь обжечься.

– Да. Я знаю, кто он такой. Рейнджер – ваш крестник, и он помолвлен с моей старшей дочерью. А кроме того, ему шестнадцать лет, а вы говорите, что моя семилетняя дочь ударила его так сильно, что подбила ему глаз. – Король Реймунд засмеялся и потер ладонью лоб. – Она настоящий боец!

– Я рассказала вам об этом не для того, чтобы вы восхищались своей дочерью! – Бабушка не подняла голос, но он стал холодным как лед.

Эми зарылась в мантию и задрожала.

– Нет, разумеется. И я не восхищаюсь ею. – Папа опять засмеялся. Хихикнул на самом деле. – Я думаю, как нам закалить принца Рейнджера.

– Закалить… Ну знаете!

Эми еще никогда не слышала, чтобы бабушка запиналась, и ей это понравилось.

Папа взял себя в руки и перестал смеяться.

– Даю вам слово. – Обняв бабушку за талию, он повел ее к двери. – Я займусь этим.

Придворные с важным видом закивали.

– Но, Реймунд. – Выщипанные тонкие брови бабушки взлетели вверх. – Я всегда заботилась о том, чтобы девочки были дисциплинированными.

– Вы поставили меня перед фактом и, очевидно, желаете, чтобы я что-то предпринял. Обещаю, что займусь этим.

Эми сидела в шкафу и размышляла. Папа займется этим фактом, то есть ею. Он никогда так раньше не говорил, а теперь он… ах нет…

Придворные дождались, пока за бабушкой закроется дверь, и заговорили все разом.

Эми не могла разобрать ни слова, но ей было все равно. Она была слишком занята тем, что вдыхала запах сигар. Этот запах был связан для нее с редкими минутами, когда она могла побыть со своим добрым отцом, у которого было слишком много важных дел и слишком мало времени для своих дочерей. А теперь он вообще пригрозил с ней разобраться.

До нее донесся голос лорда Октавио: