Книга Древнее проклятие [= Грешный и влюбленный ], страница 4 – Кристина Додд

Джаспер только сокрушенно вздохнул и, не очень-то скрывая обиду, полез на свое место. Здоровенный, однако, парень, ничего не скажешь. Крестьянствовать бы ему — или в солдаты пойти.

— А при Ватерлоо вам бывать не приходилось? — поинтересовалась она.

— Как же, мисс. Я там в денщиках у лорда Ранда служил. — Он прикрикнул на лошадей — двуколка была запряжена прекрасной парой вороных, и они резвым галопом помчались По петляющей дороге. — Да так до сих пор и остаюсь, по правде. Постель ему меняю, за одеждой смотрю, умываю его, переодеваю.

— На улицу вывозите, осмелюсь предположить.

— Да не выходит он из дому, мисс.

— В самом деле? — Она повернулась на своем сиденье так, чтобы смотреть вперед. — А как же он не отстает от жизни? Как ему удается быть в курсе тех дел, которые его когда-то очень занимали?

— Это вы о чем?

— Ну, — она замялась. Как бы объяснить ему получше, так, чтобы он понял. — Знаете, всякие мировые события. Наполеон в ссылке и все такое.

— Я ему свежие газеты ношу. Как только они приходят из Лондона.

— А насчет.., ну.., происходящего в самом поместье?

— Я ему все рассказываю, если он спрашивает.

Пожалуй, у Гарта были причины для беспокойства. Видно, лорд Ранд и в самом деле пал духом. А ей, вот уже в который раз, приходится по-новому оценивать Джаспера.

— Выходит, хозяин всецело зависит от вас. Вы смотрите за ним, если в доме нет постоянной сиделки. Скажите, а в чем его немощь?

— Неходячий он.

Прямота Джаспера граничила с грубостью, но Силван это не покоробило. Раз уж он был под Ватерлоо, значит, на его глазах лорд Ранд получил ранения, из-за которых остался без ног. И именно Джаспер больше, чем кто бы то ни было, знает его теперешнее состояние. Свою верность семейству и умение стоять на страже хозяйских интересов он уже доказал. А что болтает много — так это недостаток простительный.

— А там что? — Силван показала на клочок дыма у самого горизонта.

— Фабрика.

— Какая еще фабрика?

— Ткацкая.

— В угодьях Клэрмонта? — Она не отрывала глаз от темного облачка до тех пор, пока поднявшийся ветер не разогнал тучи, заодно рассеяв и этот слабый дымок. — Немыслимо. Герцог не может снизойти до торгашества. — «Да и какой коммерсант из обходительного, изысканно любезного и до расточительности щедрого Гарта, — подумала она про себя. — Купцы, вот те за такое берутся. Сначала состояние сколотят, а там, глядишь, баронство прикупят и дочек своих на этакий свадебный аукцион выставляют, жениха благородного подыскивают.

— Я про то не знаю ничего, мисс. Я только про его милость знаю.

«Вот упрямый! То болтает, не остановишь, а то слова из него не вытянешь», — подумала она с досадой. Ладно, сама-то тоже хороша: не надо было любопытничать. Джаспер все равно никаких секретов не выдаст.

Двуколка подпрыгивала на разбитой колее. Низина, по которой они проезжали, выглядела вполне ухоженной. Было время весеннего сева, и крестьяне вышли в поле: пока на одном участке пахали, на другом уже что-то сажали во взрыхленную плугом землю. Потом показалась маленькая деревенька: несколько жилых домов, лавка, какие-то хозяйственные строения. Чистота и, судя по всему, зажиточность. Силван никогда не бывала в таких местах и смотрела по сторонам с неподдельным интересом.

Когда они проезжали мимо кузницы, кузнец испытующе оглядел экипаж и его пассажирку, а потом поднял руку в знак приветствия. Силван помахала ему в ответ.

Как будто в родной дом вернулись.

— Вот мы в гору пошли, считайте, что уже приехали, — ткнул куда-то вперед своим кнутом Джаспер. — Вверх глядите. Вон за тот угол завернем, И увидите, как покажется дом лорда.

Она так и сделала, и никакая благовоспитанность не помогла ей удержаться от удивленного восклицания:

— Вот это да!

Дом, или, скорее, замок, оседлал вершину скалистого холма. Здание напоминало боевой корабль, почему-то выстроенный в готическом стиле. Еще оно походило на неистовое сражение разностильных, вопиюще не стыкующихся между собой архитектурных элементов. Видно, у каждого очередного герцога возникали свои, совсем не такие, как у его предшественников, представления о зодчестве и о хорошем вкусе. Видно, Джаспер правду говорил — безумцев среди них хватало. Трубы, шпили, флигеля, окна, оконца, барельефы — все это стремилось выделиться из естественного, столь же хаотичного фона, оторваться от нагромождения глыб гранита, песчаника, мрамора. Нельзя сказать, чтобы это вполне удавалось.

— Ну и ну, — только и сумела выговорить изумленная Силван, — как будто ребенок-великан расколотил игрушку, а потом попробовал опять как-то слепить разлетевшиеся кубики.

— Гости, когда это видят, обыкновенно пугаются. — Спина Джаспера под черной накидкой выпрямилась.

— И немудрено.

Густо растущие высокие деревья — рощицы Конского каштана и рябины — остались позади. Теперь коляска катила вдоль живой изгороди. Обогнув ее, они наконец смогли увидеть здание во всей его красе. Ничем этот замок не походил на новый дом ее отца, выстроенный и разукрашенный искуснейшими мастерами и лучшими умельцами Англии, но чем-то этот Клэрмонт-курт подкупал ее сердце, сердце дочки торгаша. Экипаж остановился у парадной лестницы — широченные ступени вели на террасу, а оттуда — уже в сам дом. Силван все никак не могла наглядеться на удивительное строение.

— Даже мне не по себе. А я редко чего боюсь. Никогда такого не видела, Прямо дух захватывает. Сумятица какая-то. Дикость. Варварство. Это…

Из длинного слухового окна нижнего этажа вылетел деревянный стул и, грохнувшись о плиты, проехал по ним еще несколько шагов, прежде чем замереть в неподвижности.

— ..это еще не все. То ли еще будет, — подхватил Джаспер ее взволнованную речь. — Говорил я вам, мисс. Это он. Должно быть, догадался, что вы приехали.

К лошадям подбежали мальчишки, а из дома донесся низкий и явно недовольный голос:

— Женщина? Вы что, для меня эту курицу притащили? — Вслед за стулом вылетела стеклянная статуэтка, на этот раз, правда, из другого окна, и блестящие брызги, в которые она превратилась, можно было бы принять за дождь, если бы на небе было хоть одно облачко.

Джаспер спрыгнул со своего возвышения и побежал по ступенькам, забыв и о Силван, и о любезности, на которую, казалось бы, могла рассчитывать гостья. Но она не обиделась. Так еще лучше — легче разобраться в обстановке.

Ухватившись за поручни, она выбралась из коляски. Неторопливо стянула перчатки, сняла с головы капор, поправила волосы.

Оконная рама с треском распахнулась от сильных яростных ударов палки или трости.

— Какой дьявол придумал напустить на меня бабу?

— Дай сюда!

Через открытое окно хорошо были слышны звуки возни.