Книга Первый любовник Англии, страница 78 – Кристина Додд

Двери дворца Эссекса широко распахнулись, и из них потекла живая людская река. Их было много, очень много — Тони думал, что не меньше двух сотен. Впереди, размахивая руками, шел Эссекс, глаза его горели лихорадочным блеском. Темная шляпа графа с белым плюмажем реяла впереди мятежников, словно знамя.

— Во дворец! К Уайтхоллу! — кричали люди, потрясая обнаженными шпагами.

На этот счет Райклиф был спокоен — почти все его гвардейцы, вооруженные и хорошо обученные, охраняли сейчас дворец. Тем не менее Тони преградил дорогу графу. Эссекс остановился.

— Прочь с дороги, — взревел Эссекс, набрасывая на плечо полу своего алого шелкового плаща. — Ты не сможешь остановить нас, как не смог бы остановить морской прилив.

— А я и не намереваюсь вас останавливать, — крикнул в ответ Тони, — а просто пришел вызвать тебя на бой! На открытый и честный бой, в котором незаконнорожденный и лорд равны. Посмотрим, кто из нас лучший воин.

Похоже, граф не мог устоять перед искушением убить Тони. Он облизнул губы, словно кот, на глаза которому попалась глупая мышка.

— Эй! — Тони специально закричал громче, чтобы его голос достиг самых дальних рядов мятежников. — Или ты трусишь? Что, не хочется ощущать сталь моего клинка у своего горла еще раз?

Граф зарычал и выхватил одной рукой шпагу, другой — кинжал. Спокойно наблюдая за противником, Тони без труда отразил первый выпад Эссекса и, ловко проскочив под его шпагой, крепко схватил за руку. Гримаса боли пробежала по лицу Тони: рана, нанесенная кинжалом графа днем раньше, давала о себе знать. Заметив это, Эссекс улыбнулся и попытался взмахнуть шпагой, однако ему мешал его же собственный плащ. Тони презрительно улыбнулся и одним ударом рассек шнуровку плаща.

— Милорд, я оделся для боя, а вы — для подлости. Позвольте вам помочь! — С этими словами он сдернул красный шелк с плеч Эссекса и бросил его на землю.

Цвет лица графа и цвет его плаща стали одинаковыми.

— Ах ты, грязный ублюдок! Наконец-то я научу тебя уважению!

Хорошо Эссексу — вокруг него стояла плотная стена союзников, и жаждал он только одного — убить Тони, связанного клятвой, данной королеве. Похоже, у Райклифа не осталось шансов на спасение… Разве только, отбросив этикет и правила придворных дуэлей, вспомнить свой богатый опыт уличных драк. Один хороший удар ногой, и Эссекс рухнет как подкошенный… Тони опять увернулся от кинжала графа. Эссекс с самодовольной ухмылкой тряхнул головой, и белое перо на шляпе закачалось… Шляпа…

Тони слегка приподнял кончик шпаги, и Эссекс, уклоняясь, резко дернул головой. Не удержавшись, шляпа слетела с головы и, подгоняемая ветром, покатилась по земле. Этот нехитрый маневр Тони заставил графа на мгновение отвлечься, но и этой секунды хватило Тони для того, чтобы нанести легкую царапину руке противника, сжимающей кинжал. Ловким движением Тони выбил оружие у Эссекса и, низко пригнувшись, ударил графа по ноге.

Баловень королевы звонко шлепнулся в грязь, освобождая путь к отступлению, но не успели еще брызги, вызванные его падением, достичь земли, как шпага Тони была уже приставлена к горлу Эссекса. В тот же миг чье-то тело, словно сжатая пружина, оттолкнуло Райклифа.

— Бежим! — бросил через плечо Нос-с-Боро-давкой. — Бежим, пока не поздно!

Одного взгляда было достаточно, чтобы удостовериться в правоте Носа. Мятежники еще не пришли в себя от поражения предводителя, однако лезвия их шпаг угрожающе зашевелились.

И Тони побежал. Побежал изо всех сил, пока не убедился, что топот смельчаков, решившихся на преследование, затих где-то далеко позади. Похоже, сторонники Эссекса сочли более благоразумным вернуться к своему хозяину. Резко остановившись, Тони пошел назад, стараясь остаться незамеченным, пока не вернулся почти к самому дворцу графа. Здесь продолжали раздаваться воинственные вопли мятежников.

— Во дворец! К королеве, к королеве! — яростно кричали они.

* * *

— И ты носишь его ребенка? — Дядюшка Уилл говорил очень тихо, не желая, чтобы его услышали актеры, находящиеся в этой же комнате. Но даже негромкий голос Шекспира выдавал его гнев. — Ты носишь ребенка сэра Энтони и сбегаешь из его дома!

— Ш-ш… — Комната Уайтхолла была очень просторной, но все равно не стоило повышать голос.

Актеры готовились к выступлению перед самой королевой. Они помогали друг другу натягивать костюмы, поправляли грим перед крошечными зеркалами и в безумном отчаянии повторяли свои роли еще и еще раз. Однако Роузи подозревала, что причиной всеобщей нервозности была не высокая ответственность предстоящего спектакля, а ее участие в нем. Все актеры усиленно делали вид, что не обращают на Роузи никакого внимания, хотя в душе трепетали от страха.

— И я не буду молчать, — снова зашипел дядюшка Уилл, помогая Роузи пудрить лицо. — Нет, в конце концов ответь мне, какое право ты имела мне лгать?

— Я не лгала, — ответила Роузи, осторожно ощупывая живот. Как ей хотелось, чтобы там кто-нибудь пошевелился! — Я просто ничего не говорила.

Решив, что с пудрой покончено, дядюшка Уилл приступил к румянам.

— Я дрожу от одной мысли, что могло бы произойти, если бы тебя случайно не нашел Людовик.

Роузи промолчала, но выражение ее лица не понравилось Шекспиру, и он продолжил допрос:

— Что ты молчишь? Тебе совсем нечего мне сказать?

— Людовик пропал.

— О Боже! Когда?

— В ту самую ночь, когда нас чуть было не нашел Тони. Уж не знаю почему — то ли из-за Тони, то ли из-за ребенка, то ли еще почему-то. Тем не менее с тех пор я его не видела и ничего о нем не слышала.

— Без него ты совсем беззащитна. Ты же совсем одна в большом жестоком Лондоне!

— Только до окончания спектакля, — ответила Роузи, натягивая парик.

— Вот как? И что же случится после спектакля?

— Что? Кто знает… — но Роузи была уверена, что Господь не допустит того, чтобы она не увидела Тони хотя бы еще один раз. Порой ей казалось, что достаточно только выйти на любую улицу города и громко крикнуть: «Я здесь!» — и Тони, веселый и нежно любящий Тони, обязательно предстанет перед ней.

— Роузи, — дядюшка Уилл схватил ее руку, — тебе оказано огромное доверие, и ты не можешь забивать себе голову перед выступлением.

— Я сыграю так, что Ее Величество будет смеяться и плакать, я заслужу ее благосклонность и добьюсь свободы для сэра Дэнни. — Роузи произнесла это с таким жаром, словно все, что она задумала — главная цель ее жизни. Она слегка коснулась кольца, висящего на шее, и прошептала: — Только так, наверное, я смогу избавиться от этих проклятых видений…

* * *

«Гамлет». Акт I. Сцена 3.

— Роузи, сейчас твой первый выход, — тихим голосом напомнил дядюшка Уилл, видя, что волнение девушки достигло апогея. — Самое главное, все время помни, что ты не Роузи, а Офелия. Ты прекрасная девушка, любящая принца и уверенная, что принц тоже любит тебя.