Книга Сто имен, страница 53 – Сесилия Ахерн

— План таков, — заговорила Молли, усаживая Китти и Берди за садовый столик и заговорщически понижая голос. — Теперь ты тоже в курсе, и ты нам поможешь.

— Не надо вовлекать в это Китти! — запротестовала Берди.

— Смеетесь? Ни за какие коврижки я такое не пропущу.

— Правда?

— Это самая замечательная история, какую я слышала за день. А ведь был еще мужчина, слышащий чужие молитвы, и девушка, которой раз в неделю делают предложение.

— Что? — вскрикнула Молли.

— Проехали.

— Ну так вот, автобусом не будут пользоваться с утра четверга, когда «Пушки Олдтауна» вернутся с полуфинального матча против «Орлов Барбриггана», и до вечера пятницы, когда леди отправляются играть в бридж. Мы сядем на автобус в четверг в десять вечера, поедем в Корк, там переночуем, заберем деньги и утром тронемся в обратный путь, чтобы вернуться к вечеру пятницы.

— Стоп! — перебила Китти. — Вы поедете на автобусе дома престарелых?

— Разве что у тебя имеется машина или еще какие идеи?

— А вам позволили взять автобус?

— Он используется только для казенных надобностей.

— Значит, не позволили.

— Бинго!

— Вы решили его угнать.

— Одолжить.

— Берди, — в изумлении продолжала Китти, — вы это знали?

— Ей нужно съездить и забрать десять тысяч фунтов, так какая разница, на чем она доберется туда? Мне попадет, если это выяснится, но беда невелика, а скорее всего Бернадетта ничего не узнает. Мы смотаемся и вернемся прежде, чем кто-нибудь что-нибудь заметит.

Китти призадумалась. В таком изложении все выглядело не так уж страшно, однако ей к прочим судебным неприятностям не стоило добавлять еще и угон.

— Но ведь они же заметят твое отсутствие, Молли!

— Это не моя смена. Мне выходить на работу вечером в пятницу, и — опережая твой вопрос — наша церберша думает, что Берди уезжает к детям праздновать день рождения.

— Вы все продумали!

Обе женщины весело захихикали.

— Ну как? — спросила Молли. — Ты с нами?

— Я с вами, — ответила Китти, и все трое соединили руки над столом.

На обратном пути Китти вновь достала блокнот:

Номер шесть: Бриджет Мерфи.

Заголовок: Пари длиной в жизнь.

Наконец-то после долгого дня встреч со своими персонажами Китти что-то нащупала, или, по крайней мере, ей так казалось: она содрала внешний слой и начала различать таившегося внутри человека, ту тайную сторону, которую каждый скрывает от всех, под личиной стала различать личность, то, что прячется под социальными навыками и комплексами. Становилось все интереснее, одно только плохо: до дедлайна осталось меньше недели, из ста охвачено всего шестеро, и никакой связи между ними так и не проступило. Может быть, нужно искать их тайны, подобные тем, что обнаружились у Берди и Арчи? Копать глубже, пока она не выведает секреты Эвы, Мэри-Роуз, Ендрека?

Она второй раз за день позвонила Питу.

— Надеюсь, на этот раз у тебя что-то есть для меня, Лоис Лейн.

Она рассмеялась:

— Пока что я не готова делиться информацией. В пятницу, мы же договорились. Забыла спросить, какой у меня объем?

Пауза.

— Учитывая, что на данный момент тебе полагалось бы закончить статью начерно и сидеть ее переписывать… странно слышать такой вопрос.

— Вернулся злой Пит? — Китти пересела на заднее, свободное сиденье автобуса — там она никому не мешала своими разговорами.

— Злой Пит, — рассмеялся он. — Я такой уж злющий?

— Порой ты меня до смерти пугаешь.

— Я не хочу никого пугать до смерти, — ответил он, и Китти словно ощутила его дыхание на своей щеке. В подобных разговорах важно каждое слово, каждая пауза, вдох и выдох. — Уж во всяком случае не тебя.

Она улыбнулась и глянула по сторонам: не видел ли кто, как она расплывается в счастливой глупой усмешке.

— Так сколько у тебя слов? — помягче спросил он.

— Не отвечай вопросом на вопрос, Пит. Я первая спросила.

— О’кей.

Судя по голосу, он потянулся, Китти увидела, как раздвинулись его мускулистые плечи, увидела, как она трогает их, гладит обеими руками. Вот так фантазии — это же Пит, злой Пит, Пит — ответственный редактор, герой ее кошмаров, отнюдь не эротических фантазий на заднем сиденье автобуса. Что с ней творится?

— Это центральный материал, даю тебе пять тысяч слов, но могу урезать до четырех тысяч, если у тебя столько не набирается. Нарисуй человечков, чтобы занять свободное место, — поддразнил он.

— Набирается-набирается. У меня другая проблема: слишком много материала. Попробуй-ка втиснуть сто человек в пять тысяч слов.

— Китти! — Это уже предостережение.

— Знаю, знаю, но послушай…

— Погоди. Я тебя выслушал. Ты предложила эту идею, ты ее отстаивала. Раз Констанс решила сделать такой материал, значит, она знала, как его сделать. Ты была с Констанс ближе, чем все мы, ты сама прекрасный журналист — ты найдешь этот способ.

Похвалу Китти не пропустила мимо ушей — много ли лестных слов выпадало на ее долю за последний год?

— Спасибо.

— Это правда, но не вынуждай меня повторять тебе это снова.

— Конечно-конечно. Могу себе представить, каково это — сказать мне доброе слово.

— Думаешь, я тебе враг? — Он улыбался, она слышала улыбку в его голосе. Понизив голос, чтобы никто его не подслушал, Пит добавил: — Что мне сделать, чтобы переубедить тебя?

— Хммм, — словно со стороны услышала она себя, и оба они рассмеялись.

— Чем, собственно говоря, ты занята нынче вечером?

— Ох, этого тебе лучше не знать. — Дерьмо на лестнице, разъяренный Чжи, долгая ночь уборки.

— Занята, значит?

— А что? — Она выпрямилась на сиденье автобуса, сердце забилось. Как бы переиграть, сказать, что нет никаких планов? О чем только она думала, ведь вопрос Пита напрямую вытекал из предыдущей его игривой реплики, был ответом на ее кокетство, а она, дура, про дерьмо раздумалась и вовремя не сообразила.

— Да нет, ничего. — Он слегка откашлялся. — Я тут засиживаюсь с работой допоздна. Обычно часов до десяти, до одиннадцати, так что, если понадобится помощь, захочешь что-то обсудить, загляни.

— Спасибо, Пит.

— А теперь я вновь усаживаюсь в кресло начальника и предупреждаю: дедлайн в пятницу, соберется вся редакция, будь добра явиться и представить свой материал. Никакие извинения не принимаются.

Она выпрыгнула из автобуса и понеслась, словно на крыльях. Сбавила темп на подходе к дому, опасаясь, что в нос опять ударит запах дерьма, но лестница была дочиста отмыта и пахла скипидаром — все лучше, чем навоз. Улыбаясь до ушей, Китти распахнула дверь химчистки.