Книга Стеклянный трон, страница 106 – Сара Маас

Нехемия стояла все там же и слегка улыбалась. И вдруг принцесса пошатнулась и стала оседать. Телохранители стремглав бросились к своей госпоже. Селена тоже хотела подбежать к Нехемии, но у нее подкосились ноги, и она повалилась на плиты веранды. Дорин, словно очнувшись от заклятия, кинулся к ней и опустился на колени, без конца повторяя ее имя.

Но Селена едва слышала его. Она скрючилась. Горячие слезы заливали ее лицо. Она победила. Слезы еще продолжали капать, а она вдруг начала смеяться.

Пока Селена тихо смеялась, Дорин внимательно осматривал ее тело. Рана на правом бедре продолжала кровоточить. Одна рука висела, как плеть, а на лице и ладонях проступал жуткий узор мелких ран и ссадин. Кэйн с перекошенным от ярости лицом стоял неподалеку и окровавленными пальцами зажимал раненый бок. Пусть помучается.

— Ей нужен лекарь, — сказал принц, обращаясь к отцу.

Король молчал. Тогда Дорин подозвал мальчишку-пажа.

— Беги со всех ног за лекарем!

Дорину самому было тяжело дышать. Почему он не вмешался и не остановил сражение намного раньше, когда Кэйн впервые ее ударил? Почему он только смотрел, понимая, что Селену опоили, подмешав в вино отраву? Если бы он оказался в таком положении, она бы не раздумывая пришла ему на помощь. Даже Шаол хоть как-то поддержал ее, подойдя к меловому кругу. Но кто посмел ее опоить?

Осторожно, чтобы не причинить Селене дополнительной боли, принц обнял ее и приподнял ей голову. Он почти догадывался, чьих рук это дело. Он повернулся в сторону Перангона и Кальтены и потому не видел, как его отец и Кэйн переглянулись, после чего проигравший схватился за меч.

Зато Шаол видел и сразу понял: король молчаливо одобрил предательский удар в спину.

Не успев подумать, не понимая, что делает, Шаол прыгнул вперед и вонзил свой меч Кэйну в сердце.

Фонтан крови забрызгал Шаолу голову, руки и мундир. Кровь Кэйна почему-то пахла смертью и гнилью. Удар оказался смертельным. Кэйн зашатался и с тяжелым грохотом упал.

Стало на удивление тихо. Шаол смотрел, как из этого страшного человека уходит жизнь. Кэйн испустил последний вздох. Когда его глаза остекленели, Шаол бросил меч и присел на корточки возле убитого. Дотронуться до него капитан не решался.

Шаолу было не оторвать взгляда от своих окровавленных рук. Что он наделал? Он убил человека. Гадкого, отвратительного, но человека.

— Шаол, — тихо позвал его Дорин, державший на руках замершую Селену.

— Что я наделал? — теперь уже вслух произнес Шаол.

Селена застонала, и ее затрясло.

Двое караульных осторожно подняли Шаола и повели в замок. Капитан глядел только на свои окровавленные руки. Дорин некоторое время смотрел ему вслед, затем повернулся к Селене. Король уже что-то кричал, но Дорину сейчас были важнее слова Селены.

Ее дрожь не унималась, а раны все так же кровоточили.

— Не надо было его убивать, — с трудом выдавливая из себя слова, сказала Селена. — Теперь Шаола… теперь его…

Она протяжно, со стоном выдохнула.

— Она меня спасла, — продолжала Селена, пряча лицо у Дорина на груди. — Дорин, она вывела из меня всю отраву. Она… она… Я даже не знаю, как все случилось.

Дорин не понимал бессвязных слов Селены и лишь крепче прижимал ее к себе.

А советники внимательно следили за ними, ловя каждое ее слово и каждое его движение. Плевать ему на советников! Дорин поцеловал ей волосы. Странный знак на ее лбу потускнел. Откуда он появился? Что вообще происходило в последние минуты поединка? Говоря о ее родителях, Кэйн ударил по очень больному месту, и тогда Селена утратила всякое самообладание. Такой дикой и неистовой Дорин ее еще не видел.

Принц презирал себя за невмешательство и трусость. Он честно признается ей в этом. Теперь он сделает все, чтобы Селена получила свободу, а потом… Потом…

Селена не противилась, когда Дорин на руках нес ее в покои, велев лекарю идти следом.

Хватит с него политики и придворных интриг. Он любит Селену, и никакая империя, никакой король и никакие земные страхи не помешают ему быть вместе с нею. А если кто-то попытается их разлучить, он голыми руками разорвет каждого. Раньше Дорин ужаснулся бы таким мыслям. Сейчас они его не пугали.

Кальтена в ужасе и отчаянии смотрела, как Дорин уносит Селену в замок. Ей до сих пор не верилось в случившееся. Почему эта девка сумела победить Кэйна? Неужели отрава ее не взяла? Почему вообще она осталась жива?

Глаза короля зловеще сверкали. Перангон был вне себя от ярости. Советники что-то строчили на пергаменте. Кальтена достала из кармана пустой пузырек. Неужели герцог напутал с дозой? Или здоровье этой чертовой Селены оказалось крепче, чем они думали?

А ведь сейчас Дорин должен был бы рыдать над трупом убитой негодяйки, и Кальтена обнимала бы его, шепча слова утешения. Герцог обещал ей такой исход. Почему он ее обманул?

Мигрень, не напоминавшая о себе все утро, теперь взяла реванш. В глазах у Кальтены потемнело, и она потеряла способность связно мыслить.

— Почему вы меня обманули? — прошипела она, склоняясь над ухом герцога. — Вы же обещали, что отрава подействует!

Король и герцог с недоумением посмотрели на нее. Советники удивленно переглядывались. Кальтена выпрямилась. Ее душила злость.

Перангон медленно встал.

— Что это у вас в руке? — громче, чем следовало, спросил он.

— А то вы не знаете! — огрызнулась Кальтена.

У нее раскалывалась голова. Мысли путались. Где-то в глубине души она понимала, что зря затеяла этот разговор, но сейчас ею управлял лишь голос собственной ярости.

— Не узнаете? Ваш пузырек с отравой, которую я подлила ей в вино, — прошептала Кальтена.

— Пузырек с отравой? — взревел герцог, и у Кальтены глаза полезли на лоб. — Вы что, ее опоили? Как вы посмели это сделать?

Он махнул троим гвардейцам, подзывая их к столу.

Но почему молчит король? Почему не вступится за нее? Перангон говорил, что король согласился на такое развитие событий. Неужели и в этом наврал?

Советники перешептывались, осуждающе поглядывая на Кальтену.

— Как я посмела? — взвилась она. — Вы же дали мне этот проклятый пузырек!

— Что за бред изливается из ваших уст? — повысил голос Перангон, удивленно изгибая свои рыжие брови.

— Мошенник! — завопила Кальтена, забыв про придворный этикет. — Сукин ты сын!

— Прошу избавить нас от ее присутствия, — твердым, спокойным голосом велел гвардейцам Перангон, словно Кальтена была какой-нибудь вздорной служанкой. Словно она была для него пустым местом.

— Я же вам говорил, — с прежним спокойствием продолжил герцог, наклоняясь к королю, — что она сделает все, только бы добиться наслед…