Книга Список Ханны, страница 16 – Дебби Макомбер

Я напрасно надеялся, что сегодня обойдется. Не тут-то было. Мой шурин не упустит случая расспросить об Уинтер.

— Она оставила мне сообщение в воскресенье.

— И ты не хотел мне говорить.

— Ну, не хотел. — Не было смысла лгать.

— Я так и думал.

Мы шли к паркингу, и я не терял надежды, что он отстанет, скоро мы разъедемся, и на этом расспросы прекратятся.

Впрочем, напрасно.

— И ты не снял трубку, так? — надавил он, видя мое нежелание говорить на эту тему.

Я всегда удивлялся тому, как верно он угадывал мои действия, а иногда даже предсказывал мои поступки. Вот и сейчас — можно было подумать, что он находился в комнате вместе со мной, когда звонила Уинтер.

— Нет, — неохотно подтвердил я.

— Что она сказала?

Я пожал плечами:

— Ничего особенного. Просила перезвонить, когда мне будет удобно.

— Сколько же времени понадобится тебе, чтобы найти удобное для звонка время?

Я понял, что мое упорное нежелание говорить не спасает, и сдался.

— Хотел позвонить сегодня, во второй половине дня.

Но, скорее всего, не позвоню. Мы с Уинтер не подходим друг другу, несмотря на выбор Ханны.

— Смотри у меня, — пригрозил Ричи.

Мне хотелось поскорее от него отделаться, я торопился сесть в свою машину и закрыть тему.

— Как насчет покера в четверг вечером? — спросил он.

Кажется, у него было чутье, он четко знал, когда затормозить.

— У Стива собрание, нам не хватает игрока.

Я покачал головой. Раньше я играл с ними по четвергам и даже, по правде говоря, часто был основным организатором. Компания: Патрик О'Мэлли, мой коллега, Стив Жилетти, тоже врач, специалист-энтеролог, Ричи и я — собиралась раз в неделю. Сначала мы менялись домами. Потом осели у Ричи, потому что его дом был расположен удобно для всех. Мы никогда не задерживались после полуночи, а ставки были невысоки. Когда заболела Ханна, я бросил игру в покер, как и многое, в чем не было необходимости.

— Нет, не думаю. — Я отказался скорее по привычке.

— Билл замещает тебя уже почти два года. Не пора ли вернуться?

— Может быть, позже.

Я и сам не понимал причины своего упорства. Мне нравилась игра, и я всегда получал удовольствие от встреч с друзьями.

Наконец мы разъехались. Я поехал в госпиталь, сегодня была моя очередь дежурить. Мы работали там по очереди, и эта неделя была моей. Поскольку Ханна долго лежала в этом госпитале, у меня была возможность оценить обстановку с двух точек зрения — точки зрения врача и одновременно родственника, посещающего больного. Можно было написать книгу о своих впечатлениях.

Прибыв в госпиталь, я сразу увидел, что там намечается пикник — большая благотворительная акция, которая проводится каждый год для детей, больных раком. Цель акции — не просто сбор средств, а устройство праздника для маленьких пациентов, которые должны почувствовать себя просто детьми и на время забыть об операциях и химиотерапии. Мы с Ханной много лет помогали проводить пикники, тем более что я вел несколько больных детей в этом отделении. Это событие мы всегда принимали близко к сердцу.

— Майкл!

Я увидел идущего мне навстречу по широкому коридору Патрика О' Мэлли. Я не ожидал его встретить, видимо, Патрик посещал кого-то из своих больных.

— Слушай, это верно, что про тебя говорят?

— О чем ты? — Я не думал, что моя личность является предметом для общественного суждения.

— В пятницу вечером, в клинике.

— А, это! — Было стыдно, что я сорвался и не проявил нужной выдержки. — Не знаю, что на меня нашло, но очень сожалею о случившемся.

— Говорят, ты угрожал жизни какого-то человека. Мне не хотелось объясняться.

— Его жена, видишь ли, упала с лестницы, — и я подчеркнуто показал на пальцах, — три раза за месяц! Понятно, что мерзавец был причастен.

— Она не заявляла на него?

— Нет. И никогда не признается, что он бил ее. Даже не беря во внимание мое профессиональное чутье, из записей в карте следовало, что ее увечья становятся серьезнее с каждым новым «падением». Шамика рисковала жизнью, оставаясь с этим уродом. И все же я осуждал собственное поведение. Никогда раньше не позволял себе такого.

— Ты поступил так, как мечтает поступить каждый из нас в таких случаях.

— Тем не менее, я должен был сдерживать свои эмоции. Не думаю, что в клинике захотят видеть меня вновь.

— Ты шутишь? Думаешь, легко найти добровольных помощников? Они закроют глаза на твой поступок, по крайней мере, на этот раз.

Я думал так же, но для себя решил покинуть клинику. Неожиданное проявление агрессии, столь нехарактерное для меня, не давало покоя. Я не сообщил о своем решении Патрику. Он и сам скоро узнает.

— Если говорить о добровольцах, — Патрик указал на постеры, развешанные на стенах, — пикник в следующую субботу.

— Рановато в этом году.

— Да нет. Всегда в мае.

Я не был в прошлом году. Похороны Ханны прошли за две недели до пикника, и мне было тогда не до него.

— Нам нужны люди, как обычно, не хватает помощников.

— Но у меня планы на этот день.

На самом деле никаких планов не было. Просто обычное пассивное нежелание. А ведь до болезни Ханны я любил общественные мероприятия.

— А нельзя изменить твои планы? — спросил Патрик. — Пойми, у нас действительно не хватает людей. Некому заняться играми с детьми.

Я вздохнул.

— Ну, не игры, найдешь другое занятие себе по душе.

Я видел, что Патрик не собирается отступать.

— Может быть, приду.

— Войди в положение. Не разорваться же нам. Люди позарез нужны.

— Как долго я буду там занят? — наконец уступил я.

— Пару часов, не больше.

— Ладно, я подумаю, как изменить свои планы, — продолжал я ломать комедию. Все планы на субботу сводились к утренней пробежке.

— Спасибо, друг. — Он хлопнул меня по спине и поспешно зашагал к своим больным.

Слух о том, что я вызвался помогать на пикнике, распространился со скоростью лесного калифорнийского пожара. Патрик не терял времени зря.

Двое докторов немедленно пришли выразить свое одобрение и поддержку. Неуместное ликование, — по моему мнению, благотворительность не нуждалась в столь громкой огласке.

К тому же это было несправедливо, я не заслуживал похвалы. Всего лишь уступил общественному давлению. Меня вынудили принять участие в пикнике, хотя я и считал его добрым делом. Но, если бы Патрик не надавил на меня и не шантажировал, вряд ли бы я поддался. Поэтому на поздравления я отвечал улыбкой. Не мог же я назвать истинную причину, и, чтобы скорее закончить разговоры, сослался на неотложные дела. Проходя по коридору, заметил двух медсестер, которые, склонив близко головы, о чем-то шушукались. При виде меня у них появилось такое виноватое выражение на лицах, что я сразу понял — они шептались обо мне.