Книга Жестокий мир мужчин, страница 19 – Татьяна Полякова

– Ну, вот, – обрадовался Севка. – Под сим камнем погребен Данилов Сергей Сергеевич, в старину про таких говорили «душегубец», сейчас их величают «авторитетами». «Покойся с миром», – прочитал он на плите черного мрамора.

– Да уж… А вот рядом друг и соратник, Тучин Петр Григорьевич.

Памятники были очень дорогие, а могилы ухоженные: бордюр из яркой зелени, цветущие бархатцы, розы в хрустальных вазах. Вазы, правда, вцементированы в основание памятника, как видно, былая слава покойничков не избавляла от банального воровства живых.

– Как насчет идей? – полез ко мне Севка.

– С гениальными туго, – созналась я.

Терина Ивана Кузьмича, по кличке Большой, найти оказалось делом нетрудным. Как видно, похоронили его днем раньше, могила находилась в соседнем ряду. Мраморный крест возвышался на два метра.

– Шибко верующий был человек, – развеселился Севка. – Таких надо хоронить прямо в церкви.

– Успокойся, – улыбнулась я. – Он уже пять лет покойник, а о них, как известно, плохо не говорят. Идем дальше.

– А как же идеи? – не удержался мой спутник.

– Вот отыщем всех, и они непременно появятся.

Однако отыскать удалось еще только одного: охранника и шофера Тучина. Тщательно прочесав все вокруг, могил еще двух охранников мы так и не нашли.

– Их могли похоронить в другом месте, – пожал плечами Севка, экскурсия его изрядно утомила и начала раздражать.

– А ты не мог бы узнать где? – попросила я.

– Господи, ну зачем тебе это?

– Ты не ответил, – еще шире улыбнулась я.

– Хорошо, я узнаю. Мне нужно сию минуту заняться этим или ты подождешь до завтра?

– Сию минуту вряд ли получится, – усомнилась я.

Севка засмеялся, взял меня за руку, и мы направились к центральной аллее.

– Заедем на озеро и искупаемся. На нашем старом месте, – предложил он уже в машине. – Жарко сегодня. Градусов тридцать.

– Двадцать восемь, – поправляя волосы, сказала я. – По крайней мере, столько обещали. Едем купаться, до пяти время еще есть.

На пляже было чересчур много отдыхающих, под деревьями сплошной стеной стояли машины, а детишки устроили возле берега такую возню, что о прозрачной воде оставалось только мечтать. С трудом мы смогли отыскать место поспокойнее и искупаться.

– Раньше здесь было тихо, – с тоской заметил Севка.

– Время идет, все меняется.

– Да, – кивнул он, посмотрел на меня и неожиданно брякнул: – Жаль, что ты меня никогда не любила.

– Какое это имеет отношение к наплыву отдыхающих? – попробовала отшутиться я.

– Никакого. Просто иногда мне кажется: жизнь не удалась.

Через полчаса мы покинули озеро. В город возвращались в молчании.

– Отвезу тебя домой и заеду на работу, – сказал Севка, когда мы миновали пост ГАИ.

– У тебя вроде бы выходной?

– Заехать все-таки надо, заодно постараюсь узнать, где похоронены два охранника.

– Ты прелесть, – сказала я и поцеловала его.

До пяти еще было много времени, и я устроилась на диване, прихватив с собой папку. Может, Севка прав, я просто развлекаюсь игрой в сыщики.

Севка позвонил около четырех.

– Ларионов Александр Федорович похоронен в деревне Покровка, там проживает его мать, и сам он родом оттуда, а Егоров Дмитрий Терентьевич по просьбе родных кремирован, мать его живет в Чебоксарах, она инвалид первой группы, перевезти тело сына на родину ей было не по силам, а хоронить здесь не захотела. Могила беспризорной останется. Еще задания есть?

– Адрес матери в Чебоксарах сообщить можешь?

Севка, кажется, лишился дара речи.

– Ты собралась в Чебоксары?

– На всякий случай, – хохотнула я.

– Что ж, записывай. – Я записала, а Севка сказал: – Я за тобой заеду.

– Ты забыл, в пять у меня встреча.

– Ну и что, поедем вместе.

– Не думаю, что Володе это придется по нраву.

– А как насчет вечера?

– Ты хотел пригласить меня поужинать.

– Тогда заеду в восемь. Надеюсь, к этому моменту ваша важная встреча уже закончится.

Я повесила трубку, взглянула на часы и вновь уткнулась в бумаги. Егоров Дмитрий Терентьевич, тот самый охранник, который скончался в больнице. Его труп кремировали. Почему это меня так насторожило? Вроде бы все объясняется вполне логично: он не имел здесь родных, мать инвалид, а перевезти гроб с телом на значительное расстояние – дело хлопотное.

В половине пятого я покинула квартиру и на машине отправилась в кафе «Русь». Располагалось оно в самом центре, в полуподвале. Вокруг магазинчики, большой цветочный магазин, парикмахерская и салон «Оптика», машину приткнуть просто невозможно, я пожалела, что не поехала на такси. Пришлось сворачивать к универмагу и оставить машину на платной стоянке. Часы показывали без десяти пять, и к кафе я почти бежала. Не застав меня, парень вполне мог уйти.

Только три столика были заняты, я села напротив входа и посмотрела на часы: без трех минут. Подошла официантка, я сделала заказ и уставилась на дверь. Прошло минут пятнадцать, за это время дверь ни разу не открылась. Я начала томиться, то и дело нервно поглядывая на часы. По-прежнему ничего не происходило. Я съела салат, выпила кофе и еще час просидела, глядя в окно. Володя так и не появился.

В половине седьмого стало ясно, что ждать его бессмысленно. Я расплатилась, вышла на улицу и огляделась. Прохожим не было до меня никакого дела. Все-таки еще минут двадцать я ждала возле дверей, потом решительно зашагала в сторону универмага. Должно быть, парень пошутил и со мной встречаться вовсе не собирался?

Я села в машину, завела мотор и некоторое время сидела, положив руки на руль. Потом решительно направилась на Перекопскую. Хочет парень или нет, а сегодня ему придется со мной встретиться.

Через двадцать минут я тормознула там, где оставляла свою машину вчера. Посмотрела на окна. Цветы на подоконниках. В открытой форточке сидел черный кот и с интересом посматривал на голубей. Дом двухэтажный, найти парня особого труда не составит, если он не соврал, конечно, и его действительно зовут Володя.