Онлайн книга «Портрет семьи»
Андрей удивленно посмотрел на Марину: — Тебе плохо? — Очень! Убей ее! — серьезно потребовала Марина и ткнула пальцем в Лену. Он не нашелся что ответить. А Семен Алексеевич прояснил положение: — Девочки немного поспорили. — Хватит лясы точить! — Лена одернула норковую курточку. — Где Петя? Мы уезжаем! — Собираешься одна воспитывать ребенка? — спросил Андрей. — Не твое дело! — Это правда, что ты хочешь отдать Петьку в чужую семью? — Тебя не касается! — Ошибаешься, голубушка! Судьба моего сына касается меня самым непосредственным образом. — Да идите вы все к чертовой матери! — Лена посмотрела на часы. — Самолет на Берлин вечером, а я еще хотела матрешек купить. Гоните моего ребенка! — Убей ее! — снова потребовала Марина. — Придуши стерву! Андрей никогда не видел Марину в подобном состоянии и даже не предполагал, что она может быть вот такой — зомбированно яростной. А если она уже беременна? Повлияет на их девочку, и родится припадочная истеричка… Спасибо, не надо! Лена, решительно всех расталкивая, попыталась пройти в комнату. Андрей ей не позволил. — Извините, Семен Алексеевич! — бросил он дедушке. Схватил Лену поперек талии (ее длинные конечности заболтались, как у куклы-марионетки) и понес на выход. На лестничной площадке поставил на ноги и дал легкого пинка под зад: — Катись! И чтобы я больше тебя не видел! Лена спускалась по ступенькам и орала так, что было слышно всему подъезду. Грозилась вернуться с милицией и забрать то, что ей полагается по праву. Мимо Андрея проскользнул Семен Алексеевич и тоже стал спускаться по лестнице: — Присмотрю за дурой, как бы чего не натворила. — Вы шапку забыли, — машинально напомнил Андрей. Семен Алексеевич не выходил на мороз без своего игольчатого треуха. Говорил: котелок мерзнет. Но тут только рукой махнул. Андрей вернулся в квартиру и первым делом обнял Марину. Она тряслась осиновым листочком: — Ты… ты… не представляешь, что со мною было! Господи! Даже не подозревала, что так люблю Петечку! Марина хотела сказать: люблю тебя и ревную безумно. Но вырвались совершенно другие слова, и полностью правдивые. — Тихо, малыш, тихо! — гладил ее по спине Андрей. — Самое отвратное — если Лена сейчас заявится с милицией, то мы будем вынуждены отдать ей Петьку. Она мать… по документам… закон на ее стороне. — Смываемся! — отстранилась Марина. — Берем Петю и едем к моим родителям. Адреса Ленка не знает, а Мариванна не выдаст. — А где вообще Петька и Мариванна? Их не было ни в одной комнате, ни в другой… После недолгих поисков обнаружили — в ванной прячутся. — Осада снята, — постучал в дверь Андрей. — Заключенные могут выйти на свободу. Петьку собрали в рекордные сроки. Андрей одевал сына, Мариванна и Марина швыряли в сумки жизненно необходимые ребенку вещи, в том числе утрамбовывали барабан, который отзывался идиотской музыкой… Из парадного выходили как шпионы. Первым выскользнул Андрей с сумками, огляделся по сторонам — чисто. Свистнул Марине, стоявшей с Петей за подъездной дверью. Она юркнула в машину, Андрей бросил сумки в багажник, сел за руль и на скорости рванул с места. Предостережения были не напрасны. Лена в минутах разминулась с беглецами и действительно явилась с милицией. Не долго раздумывая (сложно мыслить она была не способна, но хватку имела железную), тормознула на улице патрульный милицейский «газик» с водителем и сержантом на переднем сиденье. — Мальчики! Плачу по сто баксов, помогите забрать ребенка, тут рядом. Хотя «мальчики» и были впечатлены внешностью дивы, все-таки уточнили: чей ребенок и что за происшествие? — Мой собственный ребенок! Вот паспорт. Чисто по закону. Папа, скажи! — ткнула Лена отца. Семен Алексеевич побаивался представителей правоохранительных органов и только продудел: — Оно, конечно, она мать, хотя… — Отец моего маленького, — Лена сделала трогательную плаксивую гримасу, — шантажирует, требует денег, издевается над крошкой… Ну, мальчики! Помогите нечастной женщине! Не помочь такой красавице? Да еще за хорошую мзду? Бравые милиционеры ворвались в квартиру и обнаружили там лишь испуганную женщину, представившуюся няней. Она твердила: — Отец Андрей велел все решать через адвокатов. Через адвокатов отец Андрей велел… Это были точные инструкции Андрея: пусть Лена добивается ребенка через адвокатов. Никаких адвокатов, конечно, в наличии не имелось. Но милиционеры об этом не знали. «Отец Андрей» было воспринято как имя священнослужителя. Разборки в поповской семье? Адвокаты и родительские дрязги? Тухлое дело. Накостылять, не нарушая закона, в угоду симпатичной барышне и за хорошую плату — это пожалуйста! С адвокатами связываться — извините! Милиционеры, не будь дураками, развели руками и поспешили на выход. Деньги обратно и не подумали вернуть. У Лены от злости, разочарования, рухнувших планов слезы из глаз брызнули. Но Марию Ивановну не растрогали. И Семен Алексеевич горько покачал головой: — Кукушкиным слезам веры нет. Не обломилось Петьку продать? Убирайся, доченька! Я ж не Марина, так тебе накостыляю, что ни в какой бордель-балет не примут! Мария Ивановна отчетливо услышала, как дочь Семена Алексеевича, выходя, бормотала: «Уроды! Отмороженные уроды!» Это о них? О родном отце, раздавленном горем после смерти любимой жены, и ее, Лены, матери? Об Андрее, взвалившем на себя тяжкий груз ответственности за ребенка, в кровной принадлежности которого остались сомнения? О ней, няне и крестной матери, готовой жизнь отдать за улыбку Петечки? О Марине, истово любящей не ею рожденного ребенка? Первопричина бурления страстей, Петька, единственный пребывал в полном неведении разыгравшейся драмы и никак не реагировал на происходящее. То есть вел себя как обычно — дул в подгузники, поскольку горшок, конечно, забыли, рвался на пол исследовать плинтусы на предмет их отрывания и ножки мебели на предмет устойчивости. Маринины родители бегали за мальчиком, шустро ползающим на четвереньках по квартире, и только успевали отнимать у него предметы, к еде не предназначенные. Однако вечером Петька раскапризничался, не засыпал, хотя глаза тер не переставая. — Животик у него твердый, — определила Марина и стала звонить Мариванне. — Петечка сегодня какал? Няня, она же крестная мама, говорила замедленно, точно спросонья: — У меня не какал. И у вас? Сегодня утром дала Петечке грушевое пюре. Груши его крепят. Надо, чтобы обязательно облегчился! Лучше всего поставить микроклизму с маслом. |