Онлайн книга «Портрет семьи»
— Факты! — потребовал Сергей. — Точные факты, которые привела Лика! Когда Леша перечислил факты, снабжая каждый определениями «крейзи», «большой заскок», «малая шизофрения», отец вдруг закрыл лицо ладонями и с мукой произнес: — Скотина! — Кто? — возмутился Леша. — Я? Или мою жену, — повысил голос, — обзываешь? — При чем здесь вы? — скривился отец. — Я скотина последняя. — Расшифруй! — Мама приходила ко мне. Призналась, что ждет ребенка, просила дать ему мою… нашу фамилию. — Значит, это правда? У Леши было чувство, как если после горячей сауны нырнуть в ледяную бочку. Он задохнулся и закашлялся. — И просила-то, — продолжал отец, не обращая внимания на корчи Лешки, — о том, что ей принадлежит. Я в шутку все обернул, мы посмеялись… она мне носки заштопала… — А мне ни слова не сказала. — У тебя жена ребенка ждет… Кира очень гордая. — Очень, — согласился Лешка. — Твоей матери я доставил много горьких минут, но никогда не чувствовал себя таким мерзавцем, как сейчас. — Папа! А это не ты? Это не моя родная сестричка по отцу и маме? — Не по отцу. — Тогда кто? — Не имею понятия. — Слушай… а вообще… разве мама в ее возрасте… физиологически… может? — Выходит, может. Почему, собственно, нет? — Всегда грела мысль, что меня вам принес аист. — Еще про капусту вспомни! Молодой отец! — Ты тоже хорош! Весь в своих эмпиреях, а мать беременна черт знает от кого! — Я за подол ее должен был держать? Она меня бросила! — Другая бы бросила на десять лет раньше! — Не тебе судить! У обоих ходили желваки, чесались кулаки. Они, похожие внешне, смотрели друг в друга как в зеркало. Зеркало показывало паникующего придурка. — Хрень! — выругался Леша. — Цылодобово! — согласился Сергей. Несколько минут молчали, переваривая ситуацию, в которой особенно мерзким было то, что их, здоровых крепких мужиков, оставили, как нежных хлюпиков, на обочине. А дорогой человек, беспомощный и больной самой загадочной и потому еще более страшной женской болезнью, мучается один. Одна. — Мама сказала, — прервал молчание Леша, — что поехала к двоюродному брату в Кемерово… нет, в Краматорск. Батя, где живет ее брат? Мы пытались найти концы, не вышло. Может, в старых телефонных книжках есть его координаты? — А где у нас старые книжки? — Не знаю! — рявкнул Леша. — Давай искать. Они перевернули квартиру вверх дном. И прежде в ней не наблюдалось порядка, теперь же был разгром как после обыска, когда подушки и перины не вспарывали, но валили книги, папки, старые альбомы на пол. А старая книжка хранилась на полочке под телефонным столиком, туда догадались заглянуть в последнюю очередь. Брат Киры жил в Кургане. Его телефон изменился, пришлось связываться с курганской платной телефонной службой, но она иногородних не обслуживала. Потом нашли московскую службу, которая предоставляла телефоны абонентов в других городах, но только в России. — Курган — это Россия? — спросил Леша отца, не закрывая микрофон. С географией у обоих было плохо. — Россия, — заверила телефонистка. — Справка будет стоить двести рублей. Вы согласны? — Мы на все согласны! — заверил Леша. — Диктуйте свой телефон. — Девушка! — воскликнул Леша. — Мне не требуется номер собственного телефона. Я его отлично знаю. — У меня он тоже высветился, — спокойно ответили ему. — Это подтверждение для оплаты. В Москве было десять вечера, когда они наконец получили заветный номер. В Кургане, очевидно, глубокая ночь. Потому что к телефону долго не подходили, а потом ответил спросонья хриплый голос: — Але! Кто это? — Вадик! — бодрым голосом ответил Сергей. — Москва на проводе! Сергей, муж Киры, помнишь? — Ну-у, — протянул на том конце туго просыпающийся Вадик. — Вроде помню. — Пригласи, пожалуйста, к телефону Киру. — Какого Киру? Какого… И дальше полилась брань, смысл которой заключался в том, что люди, хулиганящие поздней ночью по телефону, заслуживают быть изнасилованными этим телефоном. Сергей отстранил трубку от уха и обернулся к Леше: — Похоже, мамы там нет. Леша выхватил трубку: — Дядя Вадик! Подождите! Не ругайтесь! Это Алексей, сын Киры Анатольевны. Мы только ищем маму. Что-что? Чью мать? Дядюшка, да вы грубиян! Сам козел! — Леша швырнул трубку на рычаг. — На маму посмотреть, — буркнул он, — так леди и аристократка. А вышли мы все из народа, дети семьи трудовой… Папа, ее там, в Караганде, тьфу ты, в Кургане, нет. Где она может быть? Думай! Старую телефонную книжку отработали вдоль и поперек. Они звонили давно забытым приятелям в Ленинградской области, будили тети-Любиных родственников на Херсонщине и дяди Антона на Брянщине, всполошили бывшую мамину одноклассницу в Израиле, разбудили Алису в Лондоне. Подала надежду старая соседка, переехавшая к дочери в Подмосковье, которая отвечала утвердительно, но потом, когда трубку взяла дочь, выяснилось, что у бабушки глубокий маразм. Они обзвонили полпланеты и бывшее пространство СССР. Оказывается, даже у такого малообщительного человека, как мама, за четверть века накапливается куча знакомых. Мужской ум устроен сложно. Тот, кто должен был стоять во главе списка, — ближайшая подруга мамы тетя Люба, — оказался в самом конце. — Любаня, извини, что разбудил. — У Сергея едва ворочался язык. — У тебя Киры нет? Что значит «где»? В соседней комнате. Нет? Люба! Она пропала сквозь землю! От усталости и нервного напряжения Сергей стал выражаться в духе самой Любы. Раньше он безуспешно пытался ей подражать, а теперь получалось само собой: — Под видом предлога скрылась в неизвестном направлении. Не пьяный я! Как выражаюсь? Себя бы послушала! Даю трубку Лешке. — Тетя Люба! — строго спросил Лешка. — Вы знали, что моя мама в положении? В смысле — ждет ребенка? Второй раз за вечер Леша услышал горький и протяжный стон: — Своло-о-очь! — Понимаю это как самокритику? — спросил Леша. — Да, мальчик мой! — хлюпала носом тетя Люба. — Ведь она мне звонила! Ведь призналась! Ты знаешь, каково твоей матери признаться! А я! Ох, сволочь! Ох, подружка подколодная! Это, Лешенька, от зависти. От мерзкой бабьей зависти! |