Онлайн книга «Волшебный дар»
— Просто смехотворно! — повторила она. — Представляю, как были бы поражены твои родители, узнав о том, что их дорогая дочь поступила на службу! — Мои родители умерли, тетя Лавиния, поэтому их чувства в данном случае значения не имеют. — Но ты прекрасно знаешь, что бы они сказали! Став твоим опекуном, я приняла на себя определенные обязанности и поклялась обеспечить твое будущее. Леди не занимаются подобными вещами! — А ты? — улыбнулась Эмелин. — Тебя я считаю истинной леди! Мистер Марч, я права? — Абсолютно, — кивнул Тобиас. — Я вызову на дуэль любого, кто считает иначе. — Это все ваши проделки, сэр! — набросилась на него Лавиния. — Вы вбили в головы детей эти безумные мысли! — Боюсь, мистер Марч тут ни при чем, — запротестовала Эмелин. Тобиас проглотил остатки печенья и поднял руки. — Заверяю, я никого не поощрял! — Вините себя, тетя Лавиния, — усмехнулась девушка. — С того дня, как я поделилась у вас, вы стали идеальным примером для подражания! — Я?! — ахнула Лавиния, потеряв на минуту дар речи. Кажется, она сейчас лишится чувств! И хотя она никогда не падала в обморок, но спазмы в горле и головокружение были верными предвестниками этого состояния. — Именно, — подтвердила Эмелин. — Вы потрясли меня своей поразительной способностью начинать все сначала и не сдаваться перед самыми жестокими ударами судьбы, способными раздавить любого мужчину, не говоря уже о женщинах. Я искренне восхищаюсь вашей необычайной стойкостью и умом. Губы Тобиаса чуть дернулись. — Не говоря уже о невероятной хитрости и изворотливости, с которой вы умудряетесь получать приглашения на самые блестящие балы сезона. Никому из моих знакомых не удалось бы сочетать расследование убийств с успешным дебютом юной дамы в свете, как это проделали вы несколько недель назад, мадам. Подобный подвиг повторить невозможно. Лавиния оперлась локтями о стол и закрыла лицо руками. — Какое несчастье! — Эмелин совершенно права, считая вас самим совершенством и образцом поведения, — объявил Тобиас, поднимая чашку. — Кому же еще ей подражать, как не вам? Лавиния вскинула голову и пронзила Тобиаса негодующим взглядом. — Ваши шуточки неуместны, сэр! Мне сейчас не до них. Не успел Тобиас ответить, как в комнату вошла миссис Чилтон с подносом, — Вот, сэр! Яйца и картофель. — Благодарю, миссис Чилтон. Ваш поварской талант выше всех похвал. Если когда-нибудь решите расстаться с вашей хозяйкой, милости прошу в мой дом. — Сомневаюсь, что это случится, сэр, — хмыкнула она, — но спасибо за приглашение. Что еще прикажете? Тобиас повертел в руках горшочек. — Кажется, ваш превосходный смородиновый джем кончился, миссис Чилтон. Уверяю, что ничего вкуснее не ел. — Сейчас принесу, — пообещала добрая женщина, исчезая за дверью, ведущей на кухню. Лавиния грозно уставилась на Тобиаса. Но он, словно не заметив, принялся за яйца с картофелем. — Прошу не переманивать моих слуг, сэр, — прошипела она. Эмелин, сокрушенно пробормотав что-то, принялась теребить часики. — О Боже, прошу меня извинить, — вздохнула она, складывая салфетку и поднимаясь. — Я должна одеться. Присцилла и ее мама вот-вот будут здесь. Я пообещала поехать вместе с ними за покупками… — Погоди, Эмелин, — поспешно вставила Лавиния. — Эти заявления насчет карьеры… — Позже обсудим, тетушка, — прощебетала племянница, порхнув к порогу. — Нужно бежать. Не хочу заставлять ждать леди Уортинг. И она выскочила из комнаты, прежде чем Лавиния успела возразить. Тишина становилась поистине угнетающей. И поскольку другой мишени, кроме Тобиаса, не осталось, Лавиния снова принялась за него. Отставив тарелку, она сложила руки на столе. — Очевидно, желание Энтони работать с тобой каким-то образом повлияло на Эмелин, иначе она не несла бы такого вздора! Тобиас отложил нож и вилку. Веселые искорки в глазах погасли, а вместо них во взгляде светились сочувствие и понимание. — Поверишь или нет, Лавиния, но я ощущаю твою тревогу так глубоко, что ты и представить не можешь. Я не более одобряю решение Энтони стать частным сыщиком, чем ты — просьбу Эмелин. — Но что нам делать? Как переубедить их? — Понятия не имею, — пожал плечами Тобиас, отхлебнув кофе. — Но в любом случае, боюсь, от нас это не зависит. Мы можем советовать, но не имеем права приказывать. — Кошмар! Настоящий кошмар! Если она не опомнится, ее репутация погибнет! — Ну же, Лавиния, ты преувеличиваешь! Конечно, ситуация не слишком приятная, но для мелодекламации нет причин. Не такая уж это трагедия! — Может, по-твоему, и нет, а вот по-моему… Я так надеялась, что у Эмелин будут свой дом и любящий муж, с которым она не узнает нужды. Ни один светский джентльмен не женится на даме, занимающейся частным сыском. — Вы, случайно, не мечтаете о том же, мадам? Этот неожиданный вопрос выбил ее из колеи, да так, что Лавиния не сразу нашлась с ответом. — Разумеется, нет, — бросила она резче, чем намеревалась. — Я вообще не собиралась замуж. — Неужели любили мужа так крепко, что не в силах заставить себя подумать о втором браке? Странная паника охватила ее. Кажется, они вступили на очень опасный путь. Лавиния и шага не хотела сделать по этой дороге, потому что она неминуемо приведет к болезненным размышлениям о глубине любви Тобиаса к жене, умершей при родах. Вряд ли Лавиния сумеет состязаться с прекрасным, нежным призраком Энн. Недаром Энтони считал сестру ангелом. А она? Кем бы ни была Лавиния, пусть и самим совершенством в образе женщины, живущей своим разумом, самостоятельной и независимой, ангелом ее никак не назовешь! — Но, сэр, — ловко вывернулась она, — сейчас мы обсуждаем не мое мнение о браке. Речь идет о будущем Эмелин. — И Энтони. — Знаю, — вздохнула она. — Они неравнодушны друг к другу, верно? — Святая истина. — Эмелин так молода! — Энтони тоже. — Боюсь, в столь нежном возрасте трудно отличить истинную любовь от увлечения. — Ты, вероятно, была не старше Эмелин, когда выходила замуж. Значит, тоже не могла отличить истинную любовь от увлечения? Лавиния гордо выпрямилась. — Разумеется, могла. Я не вышла бы за Джона, если бы у меня оставалась хотя бы тень сомнения в своих чувствах. Она и в самом деле была уверена в себе, но, оглядываясь назад, считала, что питала к мужу нежную страсть, присущую только очень невинной и очень романтичной молодой женщине. Доживи Джон до сегодняшних дней, их любовь, несомненно, переросла бы в нечто более зрелое, глубокое и истинное. Но теперь воспоминания о добром, наивном муже становились все более отдаленными, хрупкими сувенирами прошлого, хранившимися в укромном уголке ее души. |