Книга Опасность, страница 49 – Аманда Квик

— Понятно, мадам. Через несколько дней все будет готово. — Модистка повернулась к Прюденс, которая в это время рассматривала набор пуговиц:

— Если вы соблаговолите пройти сюда, я сниму с вас мерку.

— Что? — Прюденс оторвалась от пуговиц. — Ах да, конечно.

Она позволила увести себя в примерочную, где послушно стояла не шевелясь, пока толстенькая портниха суетилась около нее. Модистка критически наблюдала за работницей.

Прюденс улыбнулась модистке:

— Я слышала, что сейчас модно пришивать на амазонки и ротонды пуговицы, на которых выгравирован семейный девиз или крест. Это правда?

— Дамы редко их заказывают. — Француженка не спускала глаз со своей работницы. — Обычно джентльмены.

— И что они на них выводят? — поинтересовалась Прюденс, как ей самой показалось, с небрежным любопытством.

— Да всякую всячину. Военные знаки — например, эмблему полка. Фамильные кресты. Некоторые члены мужских клубов предпочитают название или лозунг своего клуба. — Модистка вежливо взглянула на нее. — Мадам желает заказать на пуговицах гравировку?

— Когда это будет модно. Я спросила просто так. А где заказывают такие пуговицы?

— Во многих магазинах. — Модистка строго обратилась к своей помощнице:

— Я считаю, вам следует еще раз снять объем груди ее светлости, Нанетт. Ошибок быть не должно. Никаких примерок не будет. У мадам очень… стройная фигура, так что платья должны сидеть как влитые.

— Вы не могли бы дать мне список? — спросила Прюденс, пока Нанетт измеряла ей грудь. Модистка опять взглянула на нее:

— Список чего, мадам?

— Магазинов, занимающихся гравировкой пуговиц. Мне пришло в голову, что я могла бы начать эту моду среди дам.

— Конечно! В изобретательности мадам не откажешь. — Похоже, модистка в душе просто потешалась над клиенткой. — До вашего ухода я подготовлю список лучших магазинов, специализирующихся на отделке и гравировке пуговиц.

— Благодарю вас, — пробормотала Прюденс. Впервые за несколько часов в ней опять проснулся интерес к магазинам. — Я была бы вам очень признательна.

Двадцать минут спустя лакей, облаченный в черно-золотую ливрею Эйнджелстоуна, проводил Прюденс и Эстер к их карете.

— Должна тебе сказать, дорогая, — сообщила Эстер усаживаясь, — я чрезвычайно рада видеть, что ты наконец-то начала интересоваться модой. Теперь, когда ты стала графиней, ты должна обращать на туалеты больше внимания. От тебя все ждут этого. Друцилла Флитвуд и остальные родственники Эйнджелстоуна теперь с тебя глаз спускать не будут.

— Надеясь, без сомнения, что я опозорюсь, выкинув что-нибудь из ряда вон. Например, явлюсь на бал в костюме для верховой езды и ботинках.

Эстер испытующе посмотрела на нее:

— Так вот чем объясняется твой возникший вдруг интерес к нарядам? Боишься вызвать недовольство Флитвудов?

— Скажем, не желаю больше, чтобы тетка Эйнджелстоуна меня при всех оскорбляла, — сухо ответила Прюденс. — Флитвуды уже пришли к выводу, что из меня не получится хорошей графини, и я не хочу давать лишние аргументы в их пользу.

— Хорошо, хорошо… — Эстер хмыкнула. — Не обижайся, дорогая, но я просто поражаюсь, что ты так стараешься угодить родственникам Эйнджелстоуна. Твоему мужу всегда было на них наплевать.

— Наверное, став графиней, я пересмотрела свое отношение к светским обязанностям, — пробормотала Прюденс.

Она глядела на шумные улицы города и задавала себе вопрос, принесут ли ее усилия превратиться в модницу хотя бы малейшую пользу.

Прюденс не осмелилась посвятить Эстер в истинную причину обновления своего гардероба. Единственной целью вояжа по модисткам было спасение злополучных Флитвудов от мести Себастиана.

Лучший выход из ситуации, решила она, — принятие предупредительных мер. Утром она проснулась, полная решимости не давать ее новым родственникам повода для каких бы то ни было серьезных оскорблений.

Прюденс знала точно, что первым шагом на пути к осуществлению этой задачи будет ее попытка стать модной. Тем же утром она послала записку Эстер, приглашая ее проехаться по магазинам, и тут же получила ответ. Эстер была счастлива предоставить ей помощь и неограниченный кредит.

Для начала дама настояла на том, чтобы Прюденс сменила свои очки — хотя бы для балов — на модный монокль, болтавшийся на бордовом бархатном шнурке. Его можно было прикрепить к любому платью. Прюденс пожаловалась, что ей неудобно вставлять монокль в глаз всякий раз, когда нужно что-то рассмотреть, но Эстер безжалостно отмахнулась от этого довода.

Они купили танцевальные туфельки всех оттенков фиолетового и несколько перчаток им в тон, а потом множество шляп и вееров, коробки с которыми громоздились теперь на крыше кареты.

— По-моему, день удался на славу, — удовлетворенно заметила Эстер. — Может, заедем куда-нибудь отведать мороженого?

Прюденс оживилась:

— С удовольствием. А потом мне хотелось бы посетить несколько магазинов из того списка, который мне дала модистка.

Эстер взглянула на листок бумаги в руках Прюденс.

— И что ты хочешь купить?

— Спрошу, делают ли они гравировку на пуговицах. Эстер пришла в восторг:

— Какая ты молодец! Отличная деталь для твоих амазонок и ротонд.

— Так я и думала, — сказала Прюденс немного самодовольно. — И мне нужен человек, выполняющий работу на самом высоком уровне. Как, например, на этой пуговице. — Прюденс порылась в своем ридикюле и вытащила золотую пуговицу, которую они с Себастианом нашли в замке Келинга. — Прекрасная вещица, ты не согласна?

— Такие пуговицы обычно пришивают на мужские жилеты, — заметила Эстер. — Что там выгравировано?

— Понятия не имею. Наверное, название мужского клуба. А может, эта пуговица имеет отношение к протестантам? — Прюденс небрежно сунула пуговицу обратно в ридикюль.

— Откуда она у тебя?

— Нашла где-то, — беззаботно отозвалась Прюденс. — Не помню точно где. Но пуговица мне понравилась, и я решила найти человека, который делает эту гравировку. Если мне удастся, закажу и себе несколько штук.

— Полагаю, каждый продавец может продать тебе любые пуговицы с гравировкой. Зачем тебе искать того, кто сделал именно эту? — с любопытством спросила Эстер.

— Потому что я хочу получить вещь самого высшего качества, — спокойно объяснила Прюденс. — Эйнджелстоун считает, что его жена всегда и во всем достойна самого лучшего.

— Хорошо, дорогая. Если ты хочешь остаток дня посвятить поиску каких-то пуговиц, я не собираюсь тебе мешать.

В третьем часу дня Себастиан вышел из магазина «Милвей и Гордон», что на Бонд-стрит, специализирующегося на продаже перчаток, галстуков и всякой мелочи для щеголей высшего общества. Он остановился и взглянул на список продавцов, составленный для него камердинером.