Книга Ангел в моих объятиях, страница 34 – Стефани Слоун

Сара прерывисто вздохнула, глотая слезы.

Оставшись одна на берегу, она боялась, что не выдержит и упадет замертво рядом с Джаспером, ибо смириться с этой невосполнимой потерей было выше ее сил.

Сара считала, что ей не занимать храбрости и силы духа, наоборот, она всегда полагалась на эти качества своего характера.

Но от вида безжизненного тела Джаспера в ней что-то надломилось.

А потом появился лорд Уэстон, который задавал так мало вопросов, но сделал так много.

Он вселил в нее уверенность, что ее чувствительность и доброта — это достоинство, а не слабость.

— Сара…

На пороге комнаты стоял Найджел, его красные, опухшие глаза неестественно резко выделялись на бледном лице.

Он медленно подошел к кровати — самоуверенный, беззаботный двенадцатилетний подросток исчез, уступив место исстрадавшемуся, измученному юноше.

Сара мгновенно вскочила и села на кровати, протянув к нему руки в молчаливом сострадании, как будто и не было счастливых лет бесстрашной детской независимости.

Найджел бросился к сестре и, упав на колени, уткнулся в ее ладони.

— Мы ведь делали это только ради забавы. Мы и подумать не могли…

Он зарылся лицом в постель и не смог закончить фразу.

Саре хотелось плакать. Или закричать. Она хотела сказать Найджелу, что все будет хорошо, ведь так было всегда. До сегодняшнего дня.

Она нежно погладила брата по волосам и положила руку ему на плечо, в надежде хоть как-то его утешить. Но юноша вдруг расплакался, его худенькие плечи сотрясались от рыданий.

И Сара вновь подумала о неожиданном появлении лорда Уэстона в бухте. Она размышляла об этом с тех самых пор, как вернулась домой, и теперь могла с полной уверенностью сказать, что появление лорда Уэстона было не просто своевременным, но необходимым. Жизненно необходимым.

И его помощь была неоценима.

Несмотря на скорбь по безвременно ушедшему Джасперу, которая наполняла ее сердце, и сочувствие к его семье, Сару, как ни странно, не покидала надежда, что, в конце концов, все образуется.

— Ш-ш-ш, тихо, успокойся, Найджел, я с тобой, мой мальчик, — ласково прошептала она.

* * *

Маркус присоединился к сэру Артуру в гостиной. Хотя вид у баронета был усталый, но лицо порозовело, и выглядел он значительно лучше, чем несколько часов назад, когда Маркус оставил его на берегу. Граф сел в кресло у окна, заметив бутылку коньяка, которая призывно возвышалась на столе красного дерева слева от сэра Артура.

— Эй, кто-нибудь! Быстро принесите бокал лорду Уэстону! — скомандовал он, жестом указывая на бутылку. — Бокал крепкого вина сейчас не помешает.

Сара поднялась с мягкой кушетки и подошла к отцу.

— Конечно, папа, — просто сказала она и взяла со стола бутылку.

Маркус устало провел рукой по щетине на подбородке и поморщился, представив, как расстроится Салли, когда увидит его в таком виде. А еще он очень удивился, что мать Сары позволила ему пройти в гостиную.

Сара… Сегодня он впервые назвал ее по имени.

Надо полагать, для такой фамильярности была веская причина. Видеть смерть всегда нелегко, особенно для человека, который никогда не сталкивался с подобными вещами. А как можно смириться со смертью ребенка? Маркусу везло, и ему еще не доводилось видеть подобные преступления.

До сегодняшнего дня.

Будь у него больше времени, он бы смог лучше позаботиться о Саре, когда обнаружил ее на берегу. Вместо напора и стремительности ему следовало бы найти к девушке более мягкий подход, но в тот момент возобладал инстинкт, который требовал защитить ее и немедленно увести с места трагедии. Ее слезы и неподдельная скорбь пробудили в нем чувство собственника, о котором он не жалел до сих пор. А теперь Сара была в полной безопасности в доме своего отца, и только это сейчас имело значение.

Погруженный в раздумья, он неотрывно смотрел на девушку, которая пересекла комнату и остановилась у сервировочного столика розового дерева. Она молча наполнила бокал и подошла к нему.

Маркус взглянул ей в лицо, когда она передавала бокал, но вместо порозовевшей свежевымытой кожи и нежно-голубого платья перед глазами вновь возник образ коленопреклоненной девушки на пустынном берегу. Эта картина навсегда врезалась ему в память — спутанные темно-рыжие локоны, в которых рвался и бился утренний морской бриз, насквозь промокшие от приливной волны бриджи. И выражение ее лица — смесь ужаса и невозможности поверить в происходящее.

— Лорд Уэстон?

Маркус моргнул и вдруг понял, что тупо смотрит на бокал с коньяком. А Сара все это время стоит с протянутой рукой.

Он еще раз взглянул на девушку, с облегчением осознав, что образ на берегу исчез и перед ним стоит прежняя Сара.

— Мисс Тисдейл, — запоздало ответил он, — спасибо.

Она кивнула, и в этот момент его озарило, что Сара понимает его, как никто. Было совершенно очевидно, что она чувствует, как сильно потрясла его смерть мальчика. Так оно и было. Но, помимо всего прочего, граф очень беспокоился за Сару.

Маркус предполагал, что она может замкнуться в себе, спрятав эмоции и чувства под маской уверенности и самообладания.

Но его беспокоил ее полный мучительной тревоги взгляд, красноречиво говоривший о душевном потрясении, которое она испытала.

Маркус понимал, что после событий этого дня их отношения не будут прежними, но, оглядев присутствующих в гостиной, он решил отложить эти размышления на потом.

Он медленно потягивал коньяк, с удовольствием ощущая, как жар разливается внутри и приятно расслабляет тело.

— Сэр Артур, это был тяжелый день для вашей семьи, — заговорил он.

Как человек, занимающий самое высокое положение в графстве, Маркус имел полное право принимать участие в расследовании обстоятельств смерти мальчика, несмотря на вежливое, но холодное утверждение леди Тисдейл, что человек его положения мог бы заняться и более важными делами. Но даже она была не в силах препятствовать Блудному Графу.

Констебль прихода Таддеус Прингл, маленький жилистый человечек с седеющими бакенбардами, тоже был приглашен и сидел рядом с сэром Артуром. Он то и дело рассеянно поправлял очки с толстыми стеклами, которые постоянно сползали на самый кончик его длинного узкого носа.

Констебль оказался очень полезным на берегу и действовал компетентно, первым указав на синяки вокруг шеи мальчика. Когда тело Джаспера выносили с берега, он проявил недюжинную силу, которую трудно было ожидать от человека его конституции.

— Мистер Прингл, семью мальчика известили о том, что произошло? — поинтересовался Маркус, поморщившись от резкой боли в ноге.

Вопрос застал Прингла в несколько неловком положении, когда он, пытаясь подавить зевок, прикрывал рот кулаком.