Книга После поцелуя, страница 49 – Карен Рэнни

Казалось, Маргарет удивилась.

– Подобная самонадеянность – часть твоей аристократической позиции, Майкл? – спросила она холодно. – Неужели чувства других людей и их желания не имеют для тебя ровным счетом никакого значения?

– Есть у меня подозрение, что ты относишься к аристократам с предубеждением, Маргарет. – Гениальное замечание, не имеющее ничего общего с его настоящими мыслями. Маргарет не скрывала, что сердится на него. Он почти восторгался той легкостью, с какой эта миссис Эстерли давала волю своим чувствам. Возможно, это куда лучше, чем постоянно сдерживать себя, как делает он.

Маргарет покачала головой:

– Да нет у меня никаких предубеждений, Майкл, точнее, они есть, но их немного. И они меня вовсе не радуют, – сказала она.

– Не стану убеждать тебя, что иметь дело с одним-единственным графом не так уж трудно, – с улыбкой промолвил Хоторн.

– Возможно, но когда я так поступаю, когда намекаю на то, что это не совсем легко, я тем самым сдерживаю тебя, и ты не слишком часто уговариваешь меня стать твоей любовницей.

– И что же тогда ты бы хотела обсуждать со мной? – Это был вопрос скорее к нему самому, а не к Маргарет.

Ответ не заставил себя ждать:

– Почему ты работаешь, в то время как большинство знатных вельмож этого не делают?

– А что, по-твоему, я должен делать? – Граф Монтрейн нахмурился.

– Почему не ходишь на заседания парламента? – продолжала расспросы Маргарет.

– У меня есть место в палате лордов, и я занимаю его, когда парламентарии обсуждают какой-то закон, интересный для меня, – промолвил Монтрейн. Господи, до чего нелепо, что он все это обсуждает с женщиной! Интересно, это происходит из-за того, что они были близки? Но ведь плотское соитие не обязательно ведет к общности духовной. – Меня ценят за то, как я справляюсь с шифрами, – продолжил Хоторн, злясь на себя за то, что испытывает потребность объяснять ей что-то. – Благодаря этому я могу быть полезен собственной стране.

– Это так важно для тебя?

– Я не мог служить во время войны, – сказал Хоторн. – Семья нуждалась в моей помощи. Возможно, именно поэтому я теперь чувствую особую ответственность за то, что делаю.

– А во время войны ты тоже занимался кодами и шифрами?

Несколько мгновений Монтрейн смотрел на Маргарет испытующим взглядом.

– Да, – произнес он наконец.

– Что ж, это лучше, чем быть пушечным мясом, – заметила Маргарет.

Хоторну было приятно, что она даже в этом проявляет о нем заботу.

– Почему ты поехала со мной в тот, первый день? – прервал поток вопросов Маргарет Хоторн. Тем более что именно об этом он хотел спросить ее с самого начала.

Настала очередь Маргарет приумолкнуть и посмотреть ему в глаза. Монтрейн невольно задумался о том, что она видит, когда вот так внимательно изучает его. Мужчину, который хочет слишком много знать о ней? Без сомнения, он именно таков. И еще он предпочитает не открываться ей до конца, не показывать, насколько очарован ею.

– Потому что я хотела получить воспоминания, – призналась Маргарет. – А возможно, мне хотелось хоть какое-то время побыть такой, какой я не была никогда в жизни. Смелой, свободной, не признающей границ.

– И что же? – пожал плечами Хоторн. – Теперь тебя вполне удовлетворит роль скромной вдовы Маргарет Эстерли из деревни Силбери-Виллидж?

– В этой роли я чувствую себя вполне комфортно, – отозвалась Маргарет. – Она не преподносит мне сюрпризов, от нее я ничего не жду.

– Да, опасности на каждом шагу тебя не подстерегают, – согласился Хоторн. – Но кто не рискует, тот не знает, что такое настоящий восторг, упоение жизнью. Именно так ты хочешь прожить отпущенные тебе годы?

– Большинство людей так живут, – промолвила Маргарет, посмотрев на Монтрейна. – Они живут простой жизнью, которую лишь изредка взбудораживают случайная радость или трагедия.

– О твоей трагедии я уже слышал – это смерть мужа, – проговорил Монтрейн. – А какие у тебя бывают радости?

– Это самые простые вещи, – ответила женщина. – Меня радует пение птиц. Или щенки терьеров, которых держит сквайр Типпетт. Люблю, когда идет снег, – продолжала она. – Люблю стоять посреди Стэндинг-Стоунз и слушать шум ветра.

– Но все это никак не связано с другими людьми, – язвительно заметил Хоторн.

– Как и твои шифры, – парировала Маргарет.

Граф Монтрейн был в замешательстве: постепенно выяснялось, что между ними гораздо больше сходства, чем различий. Однако было неразумным искать какие-то общие черты с этой женщиной. И без того опасно, что он постоянно думает только о ней.

– Так, может, изменим ситуацию? – предложил Хоторн. – Пойдем сегодня вечером в театр. Там дают «Макбет» – мы сможем полностью погрузиться в переживания героев.

– Я ни разу не видела этот спектакль, – с едва заметной горечью в голосе проговорила Маргарет.

– Тогда пойдем в театр.

Кивнув, Маргарет улыбнулась.

– А пока в оставшееся у нас время, – пояснил Хоторн, – давай выбирать безопасные темы для разговора. Можно потолковать о погоде, например. – С этими словами он поднял голову и посмотрел на небо. – Похоже, денек будет замечательный.

– Да, – согласилась Маргарет, принимая его игру. – Так оно и есть. Никакого ветра. И дождя нет. На небе всего лишь несколько облачков.

– Что ж, похоже, эта тема для разговора исчерпана, – констатировал Монтрейн.

Маргарет лишь улыбнулась.

– Скажи, что из двух ты предпочитаешь? Жить в своем коттедже или в Лондоне?

Неожиданно Маргарет нахмурилась. Майкл сразу почувствовал себя виноватым.

– Это всего лишь проявление любопытства, – поспешил объяснить он. – У меня не было скрытого мотива.

– Ты всегда так ведешь себя?

Граф Монтрейн на мгновение задумался. Внезапно ему пришло в голову, что всю жизнь он только и делает, что ищет ответы на всевозможные вопросы.

– Да, – ответил он. – Но я уже успел заметить, что ты точно такая же. В конце концов ты же читала «Записки» Августина X.

– Да уж, неподходящее чтиво, ничего не скажешь, – согласилась Маргарет. – Но в коттедже не было других книг.

Хоторн и не пытался скрыть удивления, вызванного столь любопытной софистикой. Вспыхнувший на щеках Маргарет румянец послужил признанием того, что она понимает, насколько нелепы ее слова.

– Думаю, мне стоит объяснить тебе, что такое коды, – пробормотал Хоторн. – Или потолковать с тобой о цифровых комбинациях. Или еще о чем-нибудь, что покажется тебе невероятно скучным. Словом, надо выбрать такую тему разговора, которая не была бы связана с тобой, со мной или с этой злополучной неделей.