Книга Бриллиант для короля, страница 56 – Жюльетта Бенцони

Они оба стояли и смотрели вслед удаляющемуся графу, пока он не скрылся за балконной дверью гостиной.

— Я не знал, что он хромает, — заметил главный полицейский. — И давно?

— В последнюю кампанию он получил удар саблей от голландца. Но довольно о моем кузене, поговорим о вас. Вы готовы пообедать со мной? Я буду счастлива.

Де ла Рейни достал из кармашка часы и взглянул на них.

— Почему бы и нет? Если только вы позволите мне долго у вас не засиживаться.

— Я распоряжусь, и мы сядем за стол сразу же, как только мадемуазель Леони вернется из церкви, — отозвалась Шарлотта и позвонила в колокольчик, призывая к себе Мерлэна.

Де ла Рейни тем временем принялся рассматривать колье и серьги, лежавшие в открытом футляре.

— Великолепные украшения! — похвалил он.

— Правда? Это любимое колье моей тети, графини де Брекур.

— Нежданный подарок?

— Да... Знак раскаяния за грубое и несправедливое обхождение во время нашей последней встречи. Но оставим моего кузена. Чем обязана удовольствию видеть вас у себя?

— Я проезжал мимо, и мне пришло в голову вас навестить. Хочу сообщить, что нашлась золотая табакерка из коллекции вашего отца. Этой ночью в игорном зале Душенуа некий барон де Солаж обменял ее на звонкую монету.

— Кто ее распознал?

— Дегре, один из моих помощников. Я поставил под наблюдение все заведения подобного рода, а также конторы ростовщиков, куда отдают вещи под заклад.

— Но откуда он узнал, что табакерка принадлежала моему отцу?

— Благодаря мадемуазель де Куртиль. Она составила подробную опись всех украденных вещей. Я сказал бы, что, пожив под одной крышей с Делаландом, она обнаружила в себе качества сыщика, весьма редкие у женщин.

— Я сказала бы иначе: у нее зоркие глаза и она умеет ими пользоваться. Я часто думаю: что было бы с домом... и со мной без нее?..

— Согласен, что она — дар небес, крайне для вас необходимый.

— Правда, так оно и есть. А вы расспросили господина де Солажа?

— Да, я отправился к нему домой сегодня утром. Он весьма непринужденно сообщил мне, что находится в стесненных обстоятельствах и таким образом хотел их поправить. Уточнил, что табакерка — подарок одного из его приятелей, имени которого назвать не пожелал. История с подарком показалась мне ложью. Согласитесь, странная мысль: человеку с инициалами «Л.С.» дарить вещицу с вензелем барона и инициалами «Ю.Ф.». Еще он подчеркнул, что и он и его приятель принадлежат к кружку, любимому герцогом Орлеанским. Что весьма осложняет мое расследование. Сейчас — увы! — не время Суда ревностных, когда я был наделен неограниченными правами.

Шарлотта слушала де ла Рейни, и на сердце у нее все отчаянней скребли кошки. Она чувствовала, что за словами преданного ей друга скрывается что-то еще, какая-то плохая весть.

— Скажите мне всю правду, прошу вас!

— Неужели я тешу вас выдумками?

— Вы не сказали, к какому заключению пришли... Неужели возможно предположить, что мой дом ограбили... друзья моего мужа? Очень вас прошу ничего от меня не скрывать, — добавила она. — Вы сказали многое, но все же не все.

Если де ла Рейни и колебался, то очень недолго. Он знал, как мужественна Шарлотта, и к тому же речь шла о грабеже, а не о кровопролитии.

— Хорошо. Но для начала ответьте мне на один вопрос. Когда граф де Сен-Форжа приехал к вам лечиться от простуды, его привез шевалье де Лоррен?

— Да. Но я надеюсь, что вы не подумали, будто граф был одним из грабителей?

— Успокойтесь, конечно нет, но я убежден, что его отправили в ваш дом в качестве разведчика... Он должен был оценить обстановку... Вспомните наши первоначальные предположения. Теперь они стали почти уверенностью. Господа нашли новое увлекательное развлечение. А мы знаем, что они способны и на худшее.

— Благородные дворяне, грабящие дом своего друга? Мне трудно в это поверить! Кто же среди них был, по-вашему?

— Трудно сказать, но чутье мне подсказывает, что зачинщиком и главарем был лично шевалье де Лоррен.

— Почему такая уверенность?

— Бриллиант! Все дело в бриллианте! Не только король и его брат страстно любят драгоценные камни. Шевалье де Лоррен любит их ничуть не меньше. Он собрал недурную коллекцию в своем замке Фромон. Ваш бриллиант стал бы ее украшением, и если шевалье возглавил банду, то только ради того, чтобы не выпустить его из рук. А вот и мадемуазель Леони вернулась!

Мадемуазель Леони спешила к ним чуть ли не бегом, вне себя от любопытства. Посещения главного полицейского оказывали на нее магическое действие, к тому же Мерлэн известил ее о визите графа де Брекура.

— Как я рада вас видеть, господин главный полицейский!

— А ведь я очень редко приезжаю с добрыми вестями.

— Все вести хороши, лишь бы их получать, — заявила мадемуазель Леони, усаживаясь на скамейку, чтобы перевести дух после слишком быстрой ходьбы.

Она тут же заметила футляр, лежавший рядом с ней, и открыла его.

— Матерь божия! Откуда такая красота? Чудо как хороши!

Шарлотта рассказала ей о подарке графа. Мадемуазель Леони задумалась, перебирая сверкающие камешки, а потом сказала:

— Странный все-таки этот молодой человек, Шарль де Брекур! Сначала он возненавидел вас и не счел нужным скрывать свое чувство, потом приехал сообщить, что вступает в Мальтийский орден, и подарил вам самые красивые драгоценности своей матери.

— Я думаю, его сегодняшний визит — плод долгих размышлений, — ответила Шарлотта. — В конце концов он понял, что я не виновата в гибели его матери, и, надеюсь, вы можете себе представить, какое это для меня облегчение.

— Конечно, вас можно понять, — поддержал Шарлотту де ла Рейни. — Скажу больше, мне кажется, что какое-то событие его совершенно переменило, иначе откуда у него появилось желание стать рыцарем-монахом и посвятить свою жизнь служению господу? Помнится, я встретил его однажды у покойного господина Кольбера, министр выказывал графу величайшее почтение. Но в тот раз я не заметил его хромоты...

Шарлотта вспыхнула до корней своих светлых волос и отвернулась. Ее смущение было так очевидно, что полицейский не мог не улыбнуться.

— И вы теперь будете молиться за графа, не так ли?

Шарлотта догадалась, что де ла Рейни все понял, и приготовилась защищать Шарля. Глядя прямо в глаза де ла Рейни, она ответила:

— Да, я буду молиться за него каждый день, до самой моей смерти!

— И будете правы. А мы пожелаем ему увенчать себя славой на службе господу, как увенчал он себя славой на службе королю.

На следующее утро, приехав в Шатле, господин де ла Рейни попросил Альбана Делаланда принести ему папку — весьма тощую, — посвященную двойному убийству в Сен-Жермене. Своим крупным почерком он написал поперек нее: «Расследование прекращено». Посидел, подумал, потом взял папку и бросил ее в огонь камина.