Онлайн книга «Грешный маркиз»
|
– В одно прекрасное лето – я тогда был совсем мальчишкой – к нам приехал погостить двоюродный дедушка Рэндалл. Вас тогда еще не было в Найтсдейле. – Он тщательно ощупывал стену – нет ли где выступа или, напротив, щели? – Так вот, двоюродный дедушка Рэндалл был паршивой овцой в нашем семействе. Отец всегда очень злился, когда этот человек появлялся в нашем доме. А уж когда он задержался на все лето, да еще заплатил целое состояние местному скульптору, чтобы тот увековечил его образ в камне… – Я видела его бюст в длинной галерее. – Он был не самым привлекательным в роду Дрейсмитов, надо сказать. – Да уж, куда ему до нынешнего маркиза! Чарлз рассмеялся: – Браво! Всегда помните эти слова, дорогая. Я хочу, чтобы ваше сердечко трепетало, стоит вам обо мне подумать. Сердце, да и все остальное тоже… – Лучше мне молчать. А то, боюсь, вы совсем загордитесь. – Прошу вас, не сдерживайте чувств. Я согласен тащить на себе тяжелую ношу ваших восторгов. – Чарлз нахмурился. На проклятой стене не обнаруживалось ни выступа, ни ямки. – Во всяком случае, двоюродный дедушка Рзндалл большую часть лета провел, уничтожая запасы бренди. Мы с Полом решили, что он пират. Может даже, он рассказывал нам истории о далеких морях. Но, так как он почти все время был навеселе, мы ему не очень верили. Зато мы отлично провели лето в поисках сокровищ. Хотя обычно Пол не очень жаловал мое присутствие. – Пол многих недолюбливал. Чарлз пожал плечами: – Вы его почти не знали. Нелегко, знаете ли, принимать титул и груз ответственности в столь юном возрасте. Ведь ему было всего четырнадцать, когда умер отец. – Да, думаю, вы правы… Чарлз сунул руки в карманы и вновь внимательно осмотрел стену. Может, пнуть ее ногой, да что толку? – Кроме пиратских историй, двоюродный дедушка Рэндалл рассказал кое-что еще. Что вроде бы в стенах Найтсдейла есть сеть потайных ходов. В один дождливый день мы с братом пытались найти вход, но не нашли. Тогда мы решили, что это фантазия дедушки, как и его истории о пиратах. Теперь я думаю – а вдруг он говорил правду? Похоже, что так. Нянино привидение, свеча в комнате Эммы, появление призрака прошлой ночью… Определенно кто-то разгуливает по Найтсдейлу, где ему заблагорассудится. Только никакое это не привидение. Но где же, черт подери, проклятый вход? – Постойте-ка. Вчера мистер Стокли шарил под портретами в длинной галерее, – сказала Эмма, разглядывая висящий на стене пейзаж. – В самом деле? – Чарлз стукнул по стене кулаком. – Да. Ив гроте он тоже вел себя престранным образом – Эмма приподняла угол картины. – Он не единственный, кто вел себя в гроте престранным образом. Вы-то уж точно были сама не своя, когда я вас встретил. Вид у вас был почти виноватый. – Не понимаю, о чем вы. Ой, смотрите! – Что там такое? – Тут что-то вроде рычажка. Держите. Я не могу… – Дайте взглянуть. – Не толкайтесь. Это здесь. Чарлз ощупывал стену, следуя за пальцами Эммы. Картина была слишком тяжелая, чтобы удерживать ее на весу, но они смогли отодвинуть ее достаточно, чтобы просунуть руки. Да, вот и рычаг, почти сразу за рамой. Сюда вполне можно было дотянуться. – Не получается повернуть. Я правильно делаю, что опускаю его вниз? – Эмма пыталась что-нибудь разглядеть за картиной. – Думаю, да. – Чарлз потянул рукоятку вниз. Раздался скрип. – Смотрите! – Эмма в испуге налетела на него. Часть стены отошла – открылся лаз. – Подоприте чем-нибудь стену, а то закроется, если я отпущу рычаг. Эмма схватила щетку для волос: – Готово! Он выпустил рукоять рычага. Стена не шелохнулась. И. Эмма тут же решила узнать, куда ведет открывшийся проход. – Что вы делаете? – Чарлз поспешно схватил Эмму за руку. – Выбирайтесь оттуда немедленно. Вы точно Принни, который лезет в барсучьи норы. – Чарлз! Тут очень пыльно и темно. Принесите свечу! Ему не понравилось, что им командуют столь бесцеремонно. – Теперь понятно, почему Мэг думает, что вы ею помыкаете. Эмма высунула голову из лаза: – Что вы хотите сказать? – Я хочу сказать, что не собираюсь приносить вам свечу, пока вы не вернетесь назад в комнату. Она вскинула подбородок: – Значит, нет? Чарлз ждал, сохраняя на лице невозмутимое выражение. Этому приему он научился в армии, когда нужно было призвать к порядку самонадеянных юнцов. Частенько в таких случаях лучшим средством убеждения было молчание. – Что ж, очень хорошо, если вам угодно упрямиться… – Да, угодно. Эмма вернулась назад. – Не думайте, что вам удастся удержать меня. Вы должны по крайней мере позволить мне заглянуть туда одним глазком. – Вот как? – Чарлз зажег свечу. – Да. Ведь если бы не я, вам не догадаться, как открыть вход. – Ну, со временем, я думаю, догадался бы. – Он шагнул в потайной лаз. – Чарлз! Я не собираюсь разгуливать по подземельям Найтсдейла. Я хочу лишь заглянуть туда вместе с вами. – Тут очень тесно. – Коридор был действительно очень узок – не более полутора футов в ширину. Чарлзу пришлось протискиваться боком. – И очень грязно! – Подумаешь, немного пыли. Чарлз посмотрел на рукав своей некогда белой рубашки. – Пыли здесь как раз очень много. Горничные, знаете ли, сюда не заглядывали. – Разумеется. Но вам меня не переубедить. Пустите. – Хорошо. Только соберите волосы и наденьте чепец. Вы же не хотите, чтобы в ваших кудрях поселились пауки. Эмма застыла на месте. – Тут есть пауки? – Конечно. Сотни пауков. Жирные черные и тощие коричневые, с длинными лапами. – Вы уверены, что тут пауки? Чарлз пожал плечами. Как он раньше не вспомнил, что Эмма до смерти боится пауков? – И полно паутины. Помните, как противно паутина липнет к лицу и рукам, как трудно ее отлепить? – Может быть, мне не стоит… Лучше я останусь снаружи. Если вы застрянете, я смогу позвать на помощь. Чарлз усмехнулся: – Отлично придумано. Эмма попыталась заправить волосы за уши. Бесполезно – густую массу кудрей можно было уложить только при помощи шпилек. |