Онлайн книга «Грешный маркиз»
|
Чарлз распахнул дверь. Эмма переступила через порог. Отец был один. Он стоял возле стола, убрав руки в карманы. Он показался ей одиноким и немного грустным. Она заметила, что он уже совсем седой. Конечно, он не мог поседеть так быстро, за то время, что она прожила в Найтсдейле. Когда в последний раз она смотрела на него внимательно? И смотрела ли вообще? – Папа! Он повернулся к ней и улыбнулся: – Эмма! Лорд Найтсдейл… – Прошу вас, сэр. Называйте меня по имени. Вы ведь станете моим тестем, и говорить «милорд» все время будет очень неудобно. Лицо отца просияло. – Эмма, ты выходишь замуж за Чарлза? – Да, папа. Отчего же ей кажется, что ноги приросли к полу? Ей бы броситься к отцу в объятия. Наверняка он этого ждал. – А где же миссис Грэм? – В соседней комнате. Она подумала… она ведь не член семьи. – И напрасно. Отец застыл на месте: – Что ты сказала? – Я сказала, что ей следует войти в нашу семью, папа, если ты ее любишь. А ведь ты ее любишь, правда? Отец глубоко вздохнул: – Да, я ее люблю. Но ни я, ни она не хотим… Ты моя дочь, Эмма. Мой главный долг – беречь тебя. – Нет. – Эмма говорила, не веря собственным ушам. Неужели это ее собственные слова? И она сама отпускает отца на свободу? – Нет, папа, я думаю, прежде всего ты должен думать о себе. По крайней мере, в этом вопросе. И о миссис Грэм. Харриет. – Она перевела дух. – Мэг тоже считает, что ты должен жениться на Харриет. Она поняла это раньше меня. Заметила, что ты стал чаще улыбаться, стал счастливее. – Эмма! – Тебя теперь радуют не только пыльные книги. Думаю, Мэг права. Мне тоже следовало это понять, но я думала только о себе. Поступай, как велит тебе сердце. Я не встану на твоем пути. По ее лицу текли слезы. Растаял ледяной комок в груди. Отец раскрыл ей объятия, и она бросилась к нему, не чуя под собой ног. Она обняла его крепко-крепко. Взглянула в лицо – оно было мокрым от слез. – Как… интересно, мисс Петерсон! – Слова давались леди Оулдстон нелегко. Так Королева Бесс выплевывала из глотки комок шерсти. – В самом деле, – фыркнула миссис Пелем. – Кто бы мог подумать! Но ведь вы подруга детства, не так ли? – Да, очень давняя подруга, – улыбнулась леди Оулдстон, делая ударение на слове «давняя». – Старые друзья – это так романтично, не правда ли? Мисс Оулдстон и миссис Пелем молча таращили глаза. Эмма натянуто улыбалась. Зато радовалось Общество. Дамы окружили Эмму, оттеснив лондонских леди. – Дело сделано, – сказала миссис Бегли. – Рада, что вы последовали моему совету. – Через девять месяцев ждем наследника, – сообщила мисс Рейчел Фартингтон. – Или раньше. – Мисс Эстер подтолкнула сестру локтем. Обе захихикали. – Вижу, в кабинете вы не теряли времени понапрасну, – шепнула мисс Рассел. – Вот он идет! – Соблюдайте приличия, дамы! – сказала миссис Бегли. Все стали смотреть на Чарлза и улыбаться. Его бровь удивленно поднялась, но он заставил себя улыбнуться в ответ: – Добрый вечер, дамы. Прошу отпустить Эмму. Нам с ней пора открывать бал.. – Разумеется. – Вперед! – Конечно. О Боже! – А брюки на нем сидят и вправду хорошо. – Замечание леди Эстер понеслось им вдогонку сквозь шум бального зала. Музыканты взялись за инструменты. – Кажется, я краснею, – заметил Чарлз, приглашая Эмму на танец. – Но ведь она права. – Эмма представила то, что скрывали эти туго обтягивающие брюки. Голос Чарлза опустился до шепота. – Как очаровательно вы сами покраснели! Интересно, что за мысль пришла вам в голову? Скажите мне. – Нет, не могу. – Эмме казалось, если она признается, то ее поразит молния или, что еще хуже, подслушает леди Оулдстон или миссис Пелем. – Зато я знаю, о чем думаю я. Как вы прекрасны в этом платье! Но без него вы будете еще прекраснее. – Чарлз! – Представляю, как вы будете лежать в моей постели нагая. – Чарлз! – Она, должно быть, разговаривала слишком громко, потому что на нее обернулся герцог Олворд, а герцогиня улыбнулась. – Ваша молочно-белая кожа на фоне простыней, чудесные кудри струятся по подушке… – Чарлз! – Эмма испуганно оглянулась по сторонам. Не подслушивает ли кто? – Ваши чудесные полные груди умоляют о поцелуе… У Эммы подкашивались ноги. – А ваша талия! Бедра! И тот островок между ножек, покрытый чудесными завитками. Ах, эти ножки! Гладкие, белые, они раздвигаются, приветствуя, приглашая… – Чарлз, – шепнула Эмма. Она едва смогла выговорить его имя. Что за вещи он говорит ей прямо тут, в бальном зале, где их могут услышать… – Я хочу зарыться туда лицом, вдыхать ваш запах, пробовать на вкус… – Чарлз, если ты сейчас же не замолчишь, я… я… не знаю, что именно я сделаю, но в любом случае нечто очень непристойное. Крайне возмутительное. – Правда? Заманчиво. – Чарлз… – Не беспокойтесь. Я буду вести себя подобающе. Но позже, в постели… – он приблизил губы к ее уху, – буду таким неприличным, что вы и представить себе не можете. Лицо Эммы залила краска. За время бала она танцевала с лордом Уэстбруком и герцогом Олвордом, а один танец подарила сквайру Бегли, один – отцу. А потом к ней подошел мистер Стокли. – Примите мои поздравления, мисс Петерсон. Значит, вам достался главный приз? – Простите? – Теперь я понимаю, почему вы не пришли в мою комнату. Были слишком заняты в спальне лорда Найтсдейла? – Мистер Стокли, вы забываетесь! Мистер Стокли пожал плечами: – Ах, простите! И в мыслях не было вас оскорбить. Просто восхищен вашей ловкостью. – Его взгляд задержался на ее шее. – Красивое ожерелье. Этот взгляд мог бы смутить Эмму. Но она понимала – Стокли смотрит только на ожерелье. – Благодарю вас. – Подарок к помолвке? – Да. Это часть гарнитура. – Вот как? Музыка вновь заиграла. Каждый раз, когда Эмма проносилась в танце мимо мистера Стокли, его глаза сверкали, как сапфиры Найтсдейлов. Ей стало неуютно. Она даже обрадовалась, когда танец закончился. Неприятно чувствовать себя витриной музея. Хотя вряд ли в мире нашелся бы экспонат, который сумел бы отвлечь мистера Стокли от созерцания ожерелья на ее шее. |