Книга Голоса в ночи, страница 25 – Эрин Хантер

— Это я как посмел? — невинно округлил глаза Когтегрив. — Это ты что делаешь на территории племени Теней?

— На территории племени Теней? — переспросила Голубичка, мрачно глядя на него. — Это Грозовая земля! — Она быстро огляделась. Сосны здесь росли вперемешку с дубами и буками. Голубичка принюхалась. Запахи Грозовых котов смешивались с запахами воителей Теней. Где же граница? Она снова втянула в себя воздух.

Ну конечно, вот же она! Как раз за спиной у Когтегрива.

Он покрутил головой и растерянно уставился на полосу помеченных деревьев, словно только сейчас заметил, что граница осталась позади. Потом повернулся к Голубичике.

— Ой, прости, — с подкупающей искренностью пробормотал Когтегрив, виновато потупив круглые янтарные глаза. — Это все мороз виноват, все запахи пропали! Я чувствую только холод, все остальное замерзло.

Голубичка снисходительно замурлыкала.

— Еще бы! — сочувственно вздохнула она. — Я сама все утро бегаю, но до сих пор не учуяла даже следа дичи!

Когтегрив с видимым облегчением закивал.

— Я так рад, что я не один такой невезучий, — пробасил он, косясь на границу. — Ты ведь не собираешься меня прогонять, правда? — весело замурлыкал он.

— Нет, что ты, — замотала головой Голубичка. — Хватит с меня того, что нам пришлось сражаться в бою! — Она поймала пристальный взгляд его янтарных глаз, и вдруг почувствовала, что ей стало жарко.

— Вообще, от этих границ больше хлопот, чем проку, — доверительно проурчал Когтегрив.

— Что ты такое говоришь? — ахнула Голубичка, не поверив своим ушам. Но уже через мгновение она усомнилась в своей правоте. В самом деле, в словах Когтегрива был определенный смысл. Не будь границ, они могли бы встречаться, когда им захочется! От этой мысли ее снова бросило в жар.

Когтегрив смущенно откашлялся.

— Нет, я ничего не хочу сказать против закона. Границы есть границы, — пробурчал он и замолчал. Его взгляд смягчился, стал нежным.

— Даже если ты их не чувствуешь? — пошутила Голубичка. Почему он так на нее смотрит?

Топот лап раздался у нее за спиной.

— Патруль! — испуганно воскликнула Голубичка.

Когтегрив тоже насторожил уши.

— Возвращайся на свою сторону, — взмолилась Голубичка. — Я задержу их! — Видя, что Когтегрив все еще медлит, она горячо воскликнула: — Уходи!

Шаги приближались. Когтегрив с явной неохотой перепрыгнул на свою сторону границы. Потом остановился.

— Я хочу увидеть тебя снова!

Голубичка растерянно захлопала глазами.

— Что?.. Когда?

— Здесь! Сегодня ночью. Договорились?

— Д-договорились, — пролепетала Голубичка, сама не веря тому, что говорит. Потом она повернулась на задних лапах и бросилась бежать.

Львиносвет, Долголап и Белка выскочили ей навстречу. Их яркая шерсть сверкала среди голых деревьев. Голубичка побежала к ним, загораживая собой тропу.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Львиносвет, неловко останавливаясь на бегу.

— Охочусь, — невинно ответила Голубичка.

Белка и Долголап тоже подбежали к ней. Долголап подозрительно повел носом.

— И что поймала?

— Пока ничего, — грустно потупилась Голубичка.

— Где Бурый? — спросил Львиносвет.

— Он пошел к озеру, — ответила Голубичка. — Мы решили разделиться.

Львиносвет разрыл лапой слежавшиеся мерзлые листья.

— Вот что, Голубичка. Поскольку вся дичь попряталась под землю от холода, я не вижу никакого проку в твоих блужданиях по лесу, да еще в одиночестве. Лучше возвращайся в лагерь и помоги залатать стену воинской палатки.

— А Бурый не будет волноваться, что я пропала? — спросила Голубичка в надежде оттянуть возвращение в овраг. Ей хотелось подольше побыть в лесу, побродить одной, вспоминая янтарный взгляд Когтегрива и его слова.

— Мы найдем его и предупредим, — сказал Львиносвет, грубо разрушив ее надежды. — После того, как выследим эту проклятую лисицу.

— Она была здесь? — с внезапным испугом спросила Голубичка.

Белка озадаченно посмотрела на нее.

— Разве ты не чувствуешь?

Голубичка принюхалась, каждая шерстинка на ее шкуре встала дыбом. Как же она сразу не заметила? В этом месте лес просто вонял удушливым лисьим духом.

— Я… я так старалась найти дичь, что упустила лису, — беспомощно пролепетала она.

Львиносвет недобро сощурил глаза.

— Возвращайся в лагерь, — коротко повторил он.

Голубичка покорно кивнула, радуясь тому, что ей не стали задавать лишние вопросы. Когда она бросилась бежать. Белка громко крикнула ей вслед:

— Будь осторожна!

— Буду, буду, — пообещала Голубичка на бегу.

Она решила, что дала Когтегриву достаточно времени, чтобы убраться восвояси. К тому же, она увидит его сегодня вечером. Голубичка бежала, не чуя под собой лап, не разбирая дорогу. С бешено бьющимся сердцем она вбежала в колючий туннель, ведущий в лагерь.

И резко остановилась. Ромашка и Маковка стояли перед детской, прижав уши и выгнув спины. Ягодник застыл возле кучи дичи с зажатым в пасти воробьем. У Листвички, трудившейся над воинской палаткой, высыпались листья из лап.

Все взоры были прикованы к Милли и Воробью. Они замерли друг против друга, воинственно вздыбив загривки.

— Ты слишком сильно ее утруждаешь! — шипела Милли, ее голубые глаза метали молнии.

Воробей хлестнул хвостом.

— Да пойми же ты, ее нужно утруждать! Иначе она заболеет.

— Моя детка устает!

— Это лучше, чем она будет лежать, медленно задыхаясь от отека в груди!

— А ты… ты уверен, что это лучше? — с дрожью в голосе спросила Милли.

Воробей вытаращил слепые глаза.

— Что ты такое говоришь?

— Я… может быть, для нее лучше было бы… перестать страдать, — выдавила Милли, глядя в сторону.

— Ты что, хочешь дать ей умереть? — громко выкрикнул Воробей.

— Я хочу, чтобы моя малышка была здорова! — гневно прошипела Милли. — Я хочу, чтобы она бегала по лесу, как все здоровые кошки! Хочу, чтобы она охотилась и сражалась. Хочу, чтобы она познала счастье быть воительницей!

— Этого никогда не будет, — глухо, но мягко сказал Воробей.

— Тогда зачем издеваться над бедняжкой? — рявкнула Милли.

— Да потому, что быть живой лучше, чем умереть! — теряя терпение, завопил Воробей. — Потому, что жить — это уже счастье!

— Счастье? — с угрозой прорычала Милли.