Книга Авантюра леди Шелдон, страница 8 – Эмилия Остен

– Леди Стерджис права – у вас обязательно должен быть пробковый шлем! – поддела его Роуз. – Это все очень интересно, мистер Рамзи. И если даже картография – не основное ваше занятие, вы явно ею очарованы.

– Очарован. Какое прекрасное слово. Кажется, за время, проведенное в обществе мулов и неразговорчивых помощников, я забыл, как приятно звучит речь образованных английских женщин. – Он выпрямился и скрестил руки на груди. – А вы, леди Шелдон? За ужином вы о себе и пары слов не сказали.

– Я не очень люблю о себе говорить, – созналась Роуз.

– Ваше прошлое скрывает страшные тайны? – небрежно поинтересовался мистер Рамзи.

– Ничего подобного. – Тайны в ее жизни имеются, но не страшные, а, скорее, неприятные. – Всего лишь обычная женская скрытность.

– А вы не отлупите меня зонтиком, если я осмелюсь спросить?

Роуз усмехнулась.

– Я не взяла с собою зонтик, потому вам не грозит эта опасность. Так и быть, спрашивайте.

– Вы, молодая леди, путешествуете одна?

– Нет. – Она покачала головой. – Со мною компаньонка, миссис Браун. Она женщина замкнутая и не любит шума, потому не ходит со мною туда, где моей репутации ничто не угрожает. А в капитанской кают-компании испортить репутацию сложно, все у всех на виду.

– Сейчас мы с вами не на виду, – возразил мистер Рамзи. – Я не доставлю вам неприятностей?

– А вы хотите? Простым разговором – конечно, нет.

– Странно. Молодая красивая женщина путешествует одна, всего лишь с компаньонкой…

– И со слугой.

– Пусть так. И все равно это необычно.

Роуз вздохнула. Похоже, некоторого объяснения не избежать. Впрочем, разве это тайна?

– Моя репутация и вправду не пострадает, мистер Рамзи, можете не беспокоиться. Я не девица на выданье, а вдова.

– Примите мои соболезнования.

– Благодарю. Мой муж умер четыре года назад. С тех пор я путешествую.

– Странствия заглушают душевную боль?

– Это очень личный вопрос, мистер Рамзи.

– Простите. Я действительно забыл половину правил хорошего тона, бродя по этим горам и пересекая реки. Не хотел ни обидеть вас, ни напомнить об утрате.

– Все в прошлом, сэр, а мы говорили о путешествиях.

– Ах да! Что ж, значит, я спокоен и могу продолжить беседу с вами. Так вы странница? Из тех женщин, что сами не прочь надеть пробковые шлемы?

Он явно ее поддразнивал.

– Почему бы и нет? Я носила пробковый шлем во время прошлогоднего путешествия в Сирию. Возможно, вы слышали о нем, об этом много писали в газетах. Нас было больше ста пятидесяти человек, и мы совершили отличный переход. Я поняла, что пробковый шлем – отличное изобретение. А если к нему прикрепить вуаль, он становится даже… элегантным.

– Солдаты думают так же, – пробормотал мистер Рамзи. – Не в смысле вуали, а по поводу отличного изобретения, как вы понимаете. Похоже, мне сегодня везет – я встретил настоящую леди-путешественницу! Примите мое восхищение. И где вы уже побывали?

– В семьдесят втором я посетила Италию, на следующий год Францию, затем Испанию…

– Там же были волнения.

– Гражданская война. Она закончилась.

– А сейчас вы совершаете очередное путешествие?

– Я еду к кузену.

– Вот как! Он ждет вас в Александрии?

– В Каире. Я надеюсь, что разыщу его там.

– Хм. Звучит загадочно. Что же, вы не знаете, где он?

Отцу Джонсону Роуз и слова об этом не сказала, а тут отчего-то ответила откровенно:

– Честно говоря, понятия не имею.

– Леди, вы авантюристка! – весело воскликнул мистер Рамзи. – Боже, я думал, такие женщины – газетная выдумка, и очень рад, что ошибся. Реальность намного лучше.

– Мистер Рамзи, вы мне льстите. Наверняка вы встречали многих женщин, похожих на меня.

– Не стану отрицать, – легко согласился он и тут же добавил: – Но похожими на вас лишь образом жизни, а такой, как вы, на свете больше нет.

Роуз не поняла, комплимент это или шутка, а потому лишь молча покачала головой.

– Ну хорошо, леди Шелдон, кое-что про вас я понял, – продолжил мистер Рамзи. – Вы едете в Каир, где предположительно находится ваш кузен, которого вы желаете увидеть. Как его имя? Я много времени провожу в Каире и, вполне возможно, слышал о нем.

Роуз оживилась – она и не думала, что ей так повезет! Она предполагала начать расспросы на месте, в Каире у нее имелось несколько знакомых, однако почему бы не сейчас?

– Лорд Уэйнрайт, Александр Джеймс Уэйнрайт. Вы его знаете?

Мистер Рамзи задумался.

– Джеймс… почти как я. Впрочем, я просто Джеймс.

– Все зовут его Александром.

– Я не уверен, леди, что помню его. Каир – большой город. Как выглядит ваш кузен, какого он возраста?

– Ему тридцать три. Он… – Роуз запнулась. Как объяснить, что она сама не узнала бы своего кузена, подойди тот даже к ней вплотную? – Высокий, наверное, выше вас. У него серые глаза и каштановые волосы, и, насколько я знаю, он всегда носил их длинными.

– Под это описание подходят многие. Боюсь, я не помню вашего кузена, леди Шелдон. В Каире вечное столпотворение.

– Я бывала там.

– Конечно. Тогда вы сами это знаете. Множество народу, вавилонское столпотворение. Думается мне, в тот день, когда Бог всех перемешал, и то не было большего бардака, чем тот, что царит в Каире годами. Отыскать там одного человека довольно сложно, однако удача сопутствует дерзким. Думаю, рано или поздно она вам улыбнется, во всяком случае, я желаю вам этого.

– Спасибо, вы очень добры.

– А вы очень вежливы. – Он опустил сцепленные руки и положил ладони на борт; пальцы мистера Рамзи, казалось, постоянно должны были находиться в движении, иначе он чувствовал себя неуютно. – Как поживает Лондон, леди? Я не был там много лет.

– Лондон по-прежнему окутан фабричным дымом и сплетнями высшего света. А теперь я хочу вас спросить. – Роуз прищурилась. Как жаль, что уже так темно и нельзя отчетливо разглядеть выражение лица собеседника; к тому же фонарь светил за спиною мистера Рамзи. – Вы ведь поинтересовались моею жизнью, так? Теперь и я интересуюсь жизнью картографа.

Джентльмен хмыкнул.

– Моя биография скудна и скучна. Я не слишком богат, но люблю ветер свободы и пока не имею ни желания, ни возможности противиться ему, когда он начинает подталкивать меня в спину. Я побывал во многих местах, видел вещи и странные, и страшные, и чудесные, и забавные, и мне все мало. Родители мои давно умерли, я не женат и вряд ли женюсь, так что моя свобода сродни природной, я иногда сам ощущаю себя ветром, и никто не запрещает мне дуть куда вздумается.