Книга Зло в имени твоем, страница 40 – Чингиз Абдуллаев

Милена была старше на пятнадцать лет и обладала тем бесценным опытом, который невозможно получить нигде, кроме как общаясь с огромным количеством людей и попадая в бесчисленные переделки. У Марины, благополучной выпускницы МГИМО, только недавно начавшей работать на ПГУ, такого опыта, разумеется, не было.

— Как вас зовут? — спросила Милена у молодой женщины.

— Марина, — чуть поколебавшись, ответила Чернышева. Из рассказов Аврутина она знала о некоторых предыдущих заданиях госпожи Минич, вот уже четверть века работающей на советскую разведку.

— Какое красивое имя, — восхищенно сказала Милена, — это ведь греческое имя. У меня в Белграде была подруга Марина. Она была дочерью русского офицера, бежавшего от революции. У вас есть родители?

Все-таки по-русски она говорила с заметным акцентом.

— Только мама. Папа у меня был раньше дипломатом. Недавно я узнала, что и разведчиком тоже.

— Значит, вы прирожденный разведчик, — засмеялась Милена. — Это ваша первая командировка?

— Раньше я бывала за рубежом, — честно призналась Марина, — но с разными конкретными заданиями.

Она не стала добавлять, что впервые выехала за рубеж в качестве нелегала и впервые получила такое ответственное задание.

— Вы, наверно, учились? — поняла Милена.

Марина кивнула.

— Можете не беспокоиться, — махнула рукой Милена, — тут нас вряд ли прослушивают. Да и по-русски здесь не каждый понимает. Кажется, мы проехали Вустер. Утром будем в Кимберли. Нужно будет позвонить оттуда в Буэнос-Айрес, пусть нам дадут справку, кто такой этот Гвидо Алтьери. Не забудьте позвонить. Я вам дам телефон. Я уже послала запрос, чтобы все выяснили. К тому же это так удачно вписывается в нашу легенду. Может ведь эксцентричная синьора позволить себе узнать новости из своего города.

— Хорошо, — кивнула Марина.

— Вы говорите по-испански? — внезапно вспомнила Милена. — Английский у вас безупречен.

— Я неплохо знаю испанский, — перешла на этот язык Марина, — в детстве некоторое время мы жили в Латинской Америке, и я выучила испанский язык.

— Господи, боже ты мой, — заохала Милена, — у вас блестящее произношение. Где вы научились такой кастильской речи? Просто великолепно. Никогда бы не поверила. Ну, моя милочка, вы себя просто недооцениваете. А какие еще языки вы знаете?

— Сейчас овладеваю французским.

— Это правильно. Французский язык создан для любви. Эти слова с придыханием словно помогают человеку объясняться с любимой. У вас есть муж?

Она так и спросила, вместо слов «вы замужем».

— Нет.

— Ну и правильно. Никогда не нужно спешить с этим делом. Успеется еще. Вы молодая и красивая женщина. Да и, честно говоря, в нашем деле нельзя связывать себя семьей. Родить, конечно, нужно, но вот иметь рядом мужчину — это не совсем обязательно. И потом, любящий супруг вряд ли согласится на ваши постоянные отъезды. Поэтому придется выбирать. А никакой мужчина не стоит нашей интересной жизни. Поверьте мне, девочка, у меня было много мужчин.

— Вы не любите мужчин? — улыбнулась Марина.

— Как это не люблю? — расхохоталась Милена, тряхнув своими рыжими волосами. — Я их просто обожаю. Но я люблю их слишком сильно, чтобы остановиться на ком-то конкретно. Понимаешь?

Марина кивнула.

— А вообще это лотерея, — сказала вдруг очень серьезно Милена. — В жизни редко выпадает счастливый билет, но если найдешь мужчину, который будет настоящим мужчиной, тогда держись за него крепко. И люби его больше всего на свете. Даже если ты встретишься с ним всего один только раз и всего на полчаса, то и тогда свет этого чувства будет греть тебя всю твою жизнь.

Она замолчала.

— Это был отец вашего ребенка? — спросила Марина.

Милена посмотрела в зеркало, поправила прическу.

— Нет, конечно. Это был редкий идиот, обладавший смазливой внешностью и характером страуса. При малейшем скандале он сбегал из дому. Нет, это был не он.

Она не стала более ничего рассказывать, а Марина не стала расспрашивать.

В купе осторожно постучали.

— Войдите, — разрешила Милена, оправляя роскошный японский шелковый халат, в котором сидела в кресле.

Быстро вошел Аврутин.

— Он в соседнем вагоне, — стал докладывать, — едет один. Заперся и не выходит. Билет у него до Йоханнесбурга. Вечером пойдет на ужин, попросил проводника разбудить в одиннадцать часов.

— Он испортит себе цвет лица, — недовольно проворчала Милена. — Я уже хотела сделать себе маску и спать. А теперь придется ждать одиннадцати часов. Распорядитесь, чтобы нам заказали столик на десять тридцать. Пусть подадут что-нибудь легкое.

— Устриц, — улыбнулся Аврутин.

— Господи, Костя, — она взмахнула руками, — вы никак не хотите забыть Сингапур. Хорошо еще, нет нашего друга. Иначе он бы опять начал меня высмеивать.

— Он будет ждать нас в Солсбери, — кивнул Аврутин, очевидно, имея в виду Чернова.

— Очень хорошо. Я не виделась с ним целый год. Хотя, если он опять заставит меня ночью есть устриц… Я потом голодала целых три месяца. В общем, закажите легкий ужин. Бутылку вина. И, ради бога, пусть приготовят мне их специальный салат. С маринованными грибами. Они знают какой. Вы просто передайте им мой заказ.

— Хорошо. — Аврутин постоял немного, потом сказал: — С нами в вагоне едут еще несколько человек. И все до Йоханнесбурга. Может, среди них будет и наш «подопечный»?

— Не исключено, — кивнула Милена, — в любом случае мы этого пока не узнаем. Но за этим Гвидо нужно следить. Возможно, он в поезде не один. Чем больше мы узнаем, тем лучше. Идите, мой дорогой, в ресторан.

Когда он вышел, Милена обратилась к Марине:

— Хороший парень, но такой робкий. Он был единственным из моих партнеров, кто не попытался ухаживать за мной в первый же вечер нашего знакомства. Вы еще не спали с ним?

Марина чуть покраснела.

— Нет.

— О времена, о нравы, — притворно возмутилась Милена. — Он просто кретин, — она перешла на испанский, — видеть такую синьору рядом с собой! Или вы ему отказали?

— Он даже не предлагал. А я и не думала об этом.

— Вообще-то для зарядки это неплохо, — вздохнула Милена. — С кем попало, конечно, тоже ложиться не следует, мы все-таки не такие законченные стервы, но для проверки собственной устойчивости нужно иногда позволять себе немного расслабиться.