Онлайн книга «Соблазнить герцогиню»
|
Муж молча смотрел на нее. И сейчас он очень походил на затаившегося хищника, наблюдающего за своей жертвой и выжидающего удобный момент, чтобы наброситься на нее. Сделав еще один шаг в сторону, Шарлотта спряталась за стул и с язвительной улыбкой проговорила: — Интересно, какие чувства испытает Джоанна, когда узнает о твоей любовнице? — Сомневаюсь, что она удивится. Многие мужчины имеют любовниц, потому что не могут найти удовольствия со своими женами. Шарлотта с вызовом вскинула подбородок, было ясно, герцог хотел сказать, что она не смогла его удовлетворить. О, она прекрасно помнила первую неделю после их свадьбы, помнила свое одиночество и горькие слезы — тогда она любила его и одновременно ненавидела, ведь он уложил ее в постель лишь для того, чтобы закрепить их брак. И для того, чтобы отомстить Итану. Сказав ей об этом, Филипп вернулся к своей любовнице, то есть к леди Хэррингтон. Отодвинув стул, Шарлотта решительно шагнула к мужу: — Филипп, как ты смеешь?.. Он с усмешкой пожал плечами: — Мне кажется, я не сказал ничего особенного. Впрочем, могу сообщить: у меня больше нет любовницы. Шарлотта в изумлении смотрела на мужа, резкие язвительные слова, которые она собиралась произнести, вылетели у нее из головы. А Филипп кивнул и добавил: — Да, у меня уже полгода нет любовницы. Тебя это удивляет? «Сколько сюрпризов за один день!..» — промелькнуло в голове у Шарлотты. Она и впрямь была удивлена. И, как ни странно, она почти не сомневалась в том, что на сей раз Филипп говорил чистейшую правду. Заставив себя рассмеяться, Шарлотта захлопала в ладоши. — Браво, ваша светлость, браво! — воскликнула она. Герцог молчал, а Шарлотта продолжала: — Ты ведь ожидал моих аплодисментов, верно? Что ж, если так, то я не обманула твоих ожиданий. Хотя, возможно, мне следовало бы поздравить тебя, а не аплодировать. Филипп с улыбкой кивнул. — Спасибо, дорогая. Я знал, что могу доверить тебе свое… — Он внезапно умолк. Потом вдруг резко развернулся и стремительно вышел из комнаты. Шарлотта же в изумлении таращилась на захлопнувшуюся за ним дверь. — Нет, не это. Покажите другое. — Филипп отодвинул в сторону ожерелье, которое ювелир выложил на прилавок. Дверь скрипнула у него за спиной. Похоже, в магазинчик явился очередной любопытный, чтобы поглазеть на герцога Радерфорда. Черт бы их всех побрал, этих провинциальных идиотов! А может, он зря зашел в ювелирную лавку Хенли-ин-Арден [1] ? Но если бы он остался дома, если бы еще хоть на одну минуту остался с Шарлоттой… Проклятие, тогда он, как последний глупец, признался бы ей во всем. А может, действительно следовало признаться?.. Но он не мог сделать это из-за своей проклятой гордыни. Ведь ему стоило немалого труда сказать жене о том, что у него уже полгода не было любовницы. Правда, он умолчал о том, что у него все это время вообще не было женщины. Но сказать, по какой причине… Нет-нет, он не мог ей об этом сказать. Как не мог сказать, почему насильно привез ее сюда, в Уорикшир. И почему купил для нее арфу. К счастью, у него все-таки хватило ума сжечь то ужасное стихотворение, но он, черт бы его побрал, написал новое. И если бы он показал его Шарлотте… Она, конечно же, посмеялась бы над ним. Или, что еще хуже, пожалела бы его. Тут ювелир убрал наконец-то ожерелье и спросил: — А может, ваша светлость посмотрит браслет или нашу коллекцию колец? Или, быть может, брошь? У меня есть брошь, которая… — Брошь подойдет, — перебил Филипп, поморщившись. Толстяк ювелир все больше его раздражал. У этого человека были лохматые седые брови и мясистый подбородок, подрагивавший при каждом его слове. К тому же этот субъект, очевидно, полагал, что с покупателями следовало говорить как можно громче. — И еще, ваша светлость… Филипп резко вскинул руку, призывая ювелира помолчать. Нахмурившись, тихо сказал: — Умоляю вас, молчите, пока я не прикажу вам говорить. — Да, ваша… — Ювелир затих под свирепым взглядом Филиппа. Судорожно сглотнув, он шепотом добавил, — Светлость. Филипп покосился на пожилую даму с дочерью. У обеих были лошадиные лица, так что не оставалось ни малейших сомнений: эти особы — именно мать и дочь. И они уже несколько минут подбирались к нему все ближе и при этом таращились на него, раскрыв рты. Тут дамы подошли к нему еще на шаг, и Филиппу вдруг почудилось, что рты их источают запах сена и клевера. И казалось, что рты эти раскрывались все шире… Филипп взглянул на дам, прищурившись, и обе, тихонько взвизгнув, тотчас же выскочили из магазина, чуть ли не сбивая друг друга с ног. С облегчением вздохнув, он снова повернулся к ювелиру. — Добрый день, мистер Споффорт… — послышался вдруг знакомый голос. — Скажите, разве его светлость не напоминает своего дедушку? Чуть повернув голову, Филипп увидел леди Грей и снова вздохнул. Ювелир же, расплывшись в улыбке, закивал: — Да-да, очень напоминает. Прямо-таки точная копия. Можно сказать, что у обоих — одно и то же лицо. Покосившись на Джоанну, Филипп тихо сказал: — Не ожидал от вас, миледи, столь бестактного замечания. Ювелир тотчас же потупился и принялся перебирать в одном из ящиков какие-то украшения. Потом вдруг воскликнул: — Вот она, ваша светлость! Самая лучшая наша брошь! Лучшая во всем Уорикшире! Филипп бросил взгляд на уродливое украшение, которое выложил перед ним ювелир. Драгоценные камни всех цветов напоминали хвост павлина, и эта вещица размером была едва ли не с его ладонь. Любая женщина, осмелившаяся приколоть к груди эту брошь, наверняка рухнула бы на пол под ее тяжестью. — О, как красиво… — заворковала рядом с ним леди Грей. — Герцогу подобает дарить именно такие подарки. Вы со мной согласны, ваша светлость? Филипп даже не взглянул на Джоанну. Ювелир же, снова просияв, воскликнул: — Совершенно верно, миледи! Однажды дедушка его светлости заказал подобное украшение для своей жены. Правда, оно было еще более изысканное, чем это. — Перехватив гневный взгляд Филиппа, мистер Споффорт поспешно добавил: — Но если вам, ваша светлость, эта брошь не нравится, то мы сможем заказать другую, даже более роскошную, чем подарок вашего дедушки. — Уж лучше я возьму эту, — процедил Филипп сквозь зубы. Ювелир с улыбкой закивал, а леди Грей тихо прошептала: — Все такой же надменный и самодовольный… — Слова эти, конечно же, относились не к мистеру Споффорту. |