Книга Искусство порока, страница 31 – Мишель Маркос

Эстер повысила голос — что она делала крайне редко. При этом голос дрожал от негодования.

— Атина, не далее как вчера мистер Маршалл отнесся ко мне с большой добротой, когда я поплакалась ему в жилетку, и дал мне бесценный совет, в котором я очень нуждалась. Ты извинилась передо мной за то, что оскорбила меня в тот день, но я не прощу тебя, если мне придется выйти к мистеру Маршаллу, чтобы сказать ему, что ты не желаешь его видеть.

Атина в сердцах бросила перо, от чего на бумаге расплылось чернильное пятно.

— Ну хорошо. Проводи его, Герт.

Герт выскользнула за дверь и через минуту вернулась с Маршаллом.

— Добрый день, леди.

— Добрый день, мистер Маршалл, — отозвалась Эстер.

Атина закрыла лежавшую перед ней папку и встала.

— Мистер Маршалл, если вы пришли сюда, чтобы получить место, я вряд ли смогу вам что-либо предложить. Штат полностью укомплектован.

— Спасибо, мисс Макаллистер, но я здесь по другому поводу. Как поживаете, леди Уиллетт?

— Хорошо, мистер Маршалл. У нас обеих все хорошо, не так ли, Атина?

Атина взглянула на Маршалла. Ее подбородок был упрямо вздернут, хотя выражение его лица было скорее извиняющимся. Невысказанные слова повисли в воздухе.

— Леди Уиллетт, вы позволите мне переговорить с мисс Макаллистер с глазу на глаз? Я был бы вам очень благодарен.

Атина взглянула на Эстер и едва заметно кивнула.

— Разумеется, — сказала Эстер и, шурша платьем, вышла, закрыв за собой дверь.

Маршалл поднял обе руки.

— Атина…

— Ничего не говорите.

— Выслушайте меня.

— Я бы предпочла вышвырнуть вас отсюда.

— Поймите, прошу вас… вы единственная в мире женщина, от которой я не ушел бы в такой момент, как тот, что…

— Благодарю вас, — ответила она, не скрывая сарказма. — Я не знаю, смогу ли вынести хотя бы еще один комплимент.

Он опустил голову.

— Вы понимаете, что я имею в виду. Я уважаю вас. Я хотел уберечь вашу честь.

— К черту мою честь. Как насчет моей гордости? То вы поднимаете мне настроение, так что я чувствую себя красивой, а то вдруг опрокидываете, будто я тачка, полная навоза.

Возникший перед ним образ вызвал у него смешок.

— Я не хотел вас расстраивать. Правда. Но для меня было важно не воспользоваться вами в том хрупком состоянии, в котором…

— Браво, мистер Маршалл. Высший балл за галантность.

Маршалл вздохнул.

— Мне очень жаль. Мне не следовало разжигать пламя, которое я не смог контролировать.

— Не льстите себе. Пламя уже остыло.

— Я этого не хотел. Атина…

— Если вы пришли, чтобы извиниться, вы извинились. Можете идти.

— Не прогоняйте меня, — сказал он, и в его голосе появились резкие нотки. — Пожалуйста… У меня к вам просьба.

— Просьба? Ко мне? — Атина села. — Боже, это становится интересно, если не сказать — смешно.

— Все очень серьезно, Атина. Мне необходимо поговорить с графиней Кавендиш.

Она хихикнула:

— Исключено.

— Почему?

— Потому что я решаю вопросы, относящиеся к школе.

— Я должен ее увидеть. Это очень важно.

— Расскажите, почему это так важно, что нужно беспокоить графиню.

— Не могу. При всем уважении к вам, но это не вашего ума дело.

Ноздри Атины раздулись от возмущения.

— Что вы себе позволяете, мистер Маршалл! Сейчас же убирайтесь!

Маршалл вышел на улицу. День выдался безоблачный, ярко светило солнце, но на душе у него было пасмурно.

Он ожидал, что упрямая Атина откажется свести его с графиней Кавендиш, однако даже мягкая Эстер не захотела ему помочь.

Настало время предпринять какие-то действия. Графиня должна знать о неминуемой угрозе газетного разоблачения. Он понимал, что это всего лишь вопрос времени и слух о том, чему учат в пансионе, распространится мгновенно и многие молодые леди, включая его сестру, будут оклеветаны. Он не мог раскрыть своего инкогнито Атине и Эстер, но графине Кавендиш он скажет, кто он.

Он пролистал справочники, надеясь найти адрес графини, но не нашел ни одного упоминания имени графини Кавендиш. Он зашел в тупик, и его разочарование было велико, но он знал, что не все титулованные дворяне попадают в справочники. Те, кто недавно получил титул, и даже пэры, живущие заграницей, вообще могли нигде не значиться. Тогда он решил попробовать еще один ход.

Он постучал в дверь офиса издательства «Стюарт и Ньюман», выпустившего книгу графини Кавендиш. Его принял издатель, мистер Хедли Стюарт. Все, что Маршаллу пришлось сделать, — это представиться журналистом, работающим на «Таймс», и сообщить, что он пишет статью, в которой собирается похвалить этот учебник для молодых девушек. Маршалл подумал, что мистер Стюарт был в совершеннейшем восторге от того, какой доход ему принесет подобная статья.

Мистер Стюарт был жизнерадостен и вежлив до подобострастия. Он хвастался, явно преувеличивая, успехом книги графини. Потом он стал показывать полки, на которых стоял и выпущенные издательством книги, так, будто это были трофеи.

Маршалл решил немного охладить его пыл.

— Наша газета особенно заинтересована в том, чтобы взять интервью у автора книги, — пояснил он. — Наши читатели, несомненно, захотят услышать из первых уст, что именно предопределило успех книги.

— Могу я встретиться с автором?

Мистер Стюарт расплылся в улыбке.

— Я уверен, что она не станет возражать против короткого визита, принимая во внимание ваше желание написать хвалебную статью в «Таймс».

— А почему визит должен быть коротким?

— Насколько я знаю, у графини проблемы со здоровьем. Именно забота о здоровье заставляет ее жить уединенно в ее загородном доме.

Маршалл не смог скрыть удивления.

— Вы хотите сказать, что графиня Кавендиш живет не в Лондоне?

— Боюсь, что так. Но до ее дома в Суррее не так далеко.

Маршалл пришел в замешательство. После разговора с Атиной у него сложилось впечатление, будто графиня практически живет в школе, названной ее именем.

— Вы уверены, что графиня не бывает в Лондоне хотя бы наездами? Например, во время сезонов?

Мистер Стюарт сдвинул на лоб очки.

— Я совершенно в этом уверен. Как раз на прошлой неделе я получил от нее письмо с обратным адресом. Вот — Кингстон-Лодж, Шепардс-Грин, Суррей. Когда вы ее увидите, будьте добры, попросите ее приехать в Лондон еще раз. Мне бы очень хотелось с ней познакомиться.