Книга Любовь и дым, страница 103 – Дженнифер Блейк

Маленький римский храм она оставила напоследок, но простилась и с ним. Она стояла под его кровлей с закрытыми глазами, прислонившись к колену бронзового Будды. В ее сердце шел дождь, хотя на самом деле горячее солнце поднималось все выше и выше в небо, слепило и жарило немилосердно.

Наконец Рива вздохнула и решительно зашагала к дому. Необходимо сделать еще кое-какие дела. Время сантиментов закончилось.

Маргарет вскричала:

— Что?! Что ты собираешься сделать?! С ума сошла! Ты этого не сделаешь!

Она полулежала на подушках, утопая в шезлонге, который был принесен к ней в комнату. Очень походила на инвалида. Во всяком случае изо всех сил старалась походить. По левую руку от нее стоял поднос с недоеденным завтраком, по правую — куча журналов на маленьком столике, пузырек с лаком для ногтей и баночка с транквилизаторами. Вот уже третий день она шагу из комнаты не делала. Ее лицо распухло и раскраснелось от слез, вот уже несколько дней она не расчесывала волосы и не переодевалась. Ботинки регулярно навещал свою жену, приносил пилюли. Он достаточно жалел ее, чтобы оказывать подобные услуги, но никогда не задерживался подолгу в комнате Маргарет. Когда он был не нужен, он сбегал в гараж к Джорджу и болтал с ним о Вьетнаме, футболе и охоте на уток.

Рива взглянула на сестру со смешанным чувством заботы и раздражения.

— Я думала, что ты будешь рада узнать, что Эдисон поплатится за то, что сделал с тобой.

— Ты намереваешься объявить меня лгуньей перед всеми, кого я знаю! Женщиной, которая называла дочерью чужого ребенка все эти годы! Ты хочешь убить меня этим и рассчитываешь еще на то, что я буду рада?!

— Почему ты так говоришь о ней? Твой поступок был великодушным, тебе нечего стыдиться.

— Но ведь я всегда выступала против людей, которые имеют от общества тайны! Я всегда была против неверных матерей! Что скажут люди? Что подумает Эрин? .

Рива вздохнула и приказала себе проявлять терпение.

— Ну, Маргарет, это уже твои проблемы. Твое лицемерие и твои проблемы.

— Ты так жестока, так жестока, Рива! Ты не понимаешь… Сердце, о, мое сердце…

Рива долгим взглядом смерила сестру.

— Не странно ли, сестричка, что твое сердце билось без сбоев, когда с тобой общался Эдисон? Я думала, что его грубость будет для твоего сердца большим потрясением. Боялась, переживала…

— Ты что, намекаешь на то, что я все вру? — Маргарет даже села на своем шезлонге. Представился удобный повод скандалом снять вялость и апатию.

— Не знаю, а что?

Сестра вновь откинулась на подушки и устремила несчастный взгляд в потолок.

— Я умру, потому что мне никто не верит. И умру от сердечного приступа. Это и тот факт, что никто не понимает, через что я прошла, что я переживаю, может свести с ума кого угодно.

— Я, конечно, очень извиняюсь, но если ты и дальше будешь скрываться в комнате за шторами и ныть, я не удивлюсь, если твой организм не выдержит.

Рот Маргарет в изумлении раскрылся, но она ничего не смогла проговорить. Только овладев собой, она еле слышно произнесла:

— С тобой очень трудно, Рива… Как будто тебя подменили… Еще несколько месяцев назад ты не сказала бы мне такого…

— Может, и не сказала бы, но теперь говорю. Теперь мне необходимо быть жесткой.

— Так ты всерьез задумала…

— Да, всерьез. — Слова Ривы прозвучали решительнее, чем они отозвались в ее сердце, но она чувствовала, что необходим именно этот тон.

— Ты… Ты хоть не будешь говорить, как меня изнасиловали?

— Мне незачем это говорить. Это твои дела.

Маргарет обессиленно прикрыла глаза.

— Спасибо и на этом. — Через минуту ее глаза вновь открылись. — Но что, если Эдисону самому взбредет в голову рассказать об этом публично? Я знаю, как он это подаст… В своей отвратительной манере… С

ухмылочками… О, я этого не перенесу! Не перенесу!

Рива усилием воли сохранила в своем голосе спокойствие:

— Разве ты не видишь, что его необходимо остановить? Ему нельзя позволять и впредь творить гнусности, которые он совершал и совершает!

— Если даже я смогла это забыть, почему бы не забыть тебе? Не понимаю…

— Я забыла еще много лет назад… По крайней мере пыталась забыть. В ответ в благодарность за это он пытался убить меня. Неужели это ни о чем не говорит тебе, Маргарет? Что, если он решит то же самое провернуть с человеком, который не в состоянии так постоять за себя, как смогла я?

— Он не посмеет… Это… Это было бы глупо!

— Самое интересное, — жестко проговорила Рива, — что он посмеет. Ему уже приходилось убивать женщину. Почему бы не повторить удовольствие?

— Что?! Господи, о чем ты?!

Рива подошла к кровати и присела на краешек.

— Он кое-что сказал об этом прошлой ночью. О защитнице гражданских прав, которая была убита в то лето… Помнишь? Она сидела за рулем грузовика и была застрелена каким-то мерзавцем из машины, полной пьяными распоясавшимися негодяями. Я видела ту машину, Маргарет. Она ехала мимо нашего дома к пруду.

Сестра выпрямилась в своем шезлонге и нахмурила брови.

— Что ты сказала?

— Я думаю, за рулем той машины был Эдисон. Я думаю, что это он убил ту женщину. Более того. Я думаю, он привез меня в Новый Орлеан только для того, чтобы предотвратить возможные мои признания или представить их как мелкую месть за то, как он со мной обошелся.

— А сейчас? Как это сейчас будет выглядеть, если ты предашь огласке ту застарелую историю?

— Какая разница? Он убил женщину, Маргарет! А вспомни, что он сделал с Бет! Он не просто пытался меня убить, он напал на меня и в прошлую ночь! Конечно, ему лучше расправиться со мной цивилизованно, мирными методами. Но я уверена: он испытывает горячее желание задушить меня голыми руками! У меня есть возможность остановить его. Если я этого не сделаю, я буду ответственна за все то, что он сделает гнусного впоследствии. Я не собираюсь жить с таким тяжким грузом на душе, — А без друзей ты можешь жить? С позором на весь мир ты можешь жить? Подумай, Рива!

— Я уже подумала и выбрала лучший, с моей точки зрения, вариант. И я не спрашиваю твоего совета, Маргарет. Я говорю тебе о том, что собираюсь сделать, только для того, чтобы ты подготовилась со своей стороны к возможным последствиям.

— А как же Эрин?

— Я скажу ей тоже. Если она обо всем узнает из телерепортажа, это будет с моей стороны несправедливо.

— О, Рива, почему бы просто не сказать Эрин и на этом остановиться? Ты получишь нужный результат. Как только Эрин узнает, что Джош является ее братом, опасное сближение между ними закончится само собой! Она узнает, что я вовсе не мать ей, но люди! Им незачем это знать!