Книга Стрела в сердце, страница 2 – Дженнифер Блейк

— Вот не ожидала, что такого известного человека, как вы, могут заинтересовать наши ежегодные игры.

— Я никогда не считал себя известным человеком, мадам Каслрай.

— Ваш брат рассказывал о вас. Вы знаете, он гордился вашими подвигами.

— Я знаю! — слова прозвучали довольно резко.

Ее взгляд ускользнул, а затем возвратился к нему вновь.

— Я только имела в виду, что состязания по стрельбе из лука и рыцарские турниры могут показаться скучными. Едва ли это можно сравнить с охотой на индейцев в лесах Амазонки, путешествиями верхом с арабами или поездками в глубь Африки.

— Вы думаете, мне необходим элемент риска, чтобы хорошо развлечься? Полагаю, что он есть и в ваших турнирах.

Убийственная мягкость его голоса отозвалась дрожью в теле Кэтрин, но она не хотела признаваться себе в этом.

— Едва ли сложности наших состязаний могут сравниться с теми опасностями, которым вы подвергались в ваших путешествиях.

Легкая улыбка тронула его губы.

— Риск ваших турниров может стоить очень дорого. Вы забываете о призе, которым будет награжден победитель.

— Мешочек с золотом? Неужели вас это заботит? Состояние вашего отца более чем адекватно этому призу, поэтому разрешите полюбопытствовать, какой каприз движет вами?

Улыбка на его губах замерла. Резкость его слов и тона походили на острие рапиры.

— Теренс рассказал вам довольно много…

Кэтрин уклонилась от его настойчивого взгляда.

— Мы много беседовали с ним.

— Да? — он помедлил, затем, как бы обдумывая свои слова, продолжал: — А говорил ли мой брат перед смертью, как сильно он любит вас? Возможно, он и умер от любви к вам?

Она вздохнула так сильно, что заболело горло. Кэтрин оступилась, и Рован крепко прижал ее к себе, помогая придти в себя. В его крепких мускулистых руках она была, словно в тисках. В панике затрепетав, Кэтрин резко оттолкнула Рована и прошептала: «Нет, никогда на это не было и намека».

— Вы в этом уверены? Возможно, его юношеское обожание так вас обидело, что это заставило его спасать свою честь?

— Все было вовсе не так. Никто не знает, почему он застрелился. Его нашли за озером с пистолетом в руке.

— Тогда почему, — продолжал Рован, — мой брат звал вас «La Belle dame sans merci» — безжалостная прекрасная леди?

На мгновение ей показалось, что свет погас, в ушах застучало. Что-то сдавило грудь — то ли это была боль воспоминаний, то ли корсет, а может быть, железная хватка Рована. Нет-нет, она не упадет в обморок, нет.

— Теренс, ваш брат… — начала она.

— Наполовину брат.

— Да, я знаю, — в отчаянии произнесла она.

— Разве? А почему он говорил, что вы самая безжалостная из всех, кого он встречал, по отношению к себе?

— Не имею понятия. Я никогда не знала, что он так думал обо мне. Я не знала, что он говорил обо мне.

— Он написал об этом и даже гораздо больше в единственном письме к своей матери, нашей матери. Он, очевидно, часто думал о вас. Вы интриговали его. Вы, прекрасная молодая женщина, вышли замуж за больного рехнувшегося старика. Несчастный с улыбкой говорил о «Дворце любви», я правильно это назвал?

— Да, да, — сказала она рассеянно. — Это была игра, которую мы придумали за неделю до турниров, Мюзетта, моя сводная сестра и я. Теренс тоже в ней участвовал.

— Да, вы правы. У него было богатое воображение. Вы представлялись ему проданной невестой, которую ваш отец обменял на богатства жениха, и спрятанной здесь, в Аркадии, как в тюрьме, словно средневековая принцесса в крепости. Его, романтика, привлекала мысль о вашем спасении, хотя он знал, что вас хорошо охраняют.

— Не будьте смешным, — на нее внезапно нахлынула волна раздражения. — Все это совсем не так.

— Нет?

— Более того, я не верю, что ваш брат смотрел на меня, как на объект жалости.

— Не жалости, нет. Скорее всего, это были мечты рыцаря. Моя мать, похожая на него, предположила, что, возможно, он пытался спасти вас и за это был убит?..

Кэтрин услышала в голосе молодого человека нотки презрения.

— Вы считаете это маловероятным? Не могу представить, что он наговорил матери, отчего ей в голову пришла эта мысль. Это слишком уж фантастично. У Теренса было чересчур развито чувство сострадания, но мы никогда не считали его фантазером…

— Что же вы тогда предполагаете? — спросила она, чувствуя, что ее всю сковал гнев. — Грязную интрижку? Месть обманутого мужа?

— Может быть, и так.

Кэтрин вздернула подбородок. Гнев затуманил ее карие глаза.

— Если вы думаете так, то вы совсем не знаете своего брата.

— Вы знаете его лучше? — Его губы тряслись.

— А почему бы и нет. Ведь вы все эти годы лишь изредка приезжали в Луизиану. Мне трудно понять, как человек, все время путешествующий по диким местам Аравии, может рассуждать о романтических порывах другого человека.

— Причины, из-за которых я предпочитаю другие места, ничего общего с романтикой не имеют, — слова прозвучали довольно жестко.

— Я знаю. Ваша мать после смерти мужа оставила вас со своим отцом в Англии, а сама переехала сюда, чтобы завести вторую семью и второго сына, который потом хотел вас выжить.

Сказав это, Кэтрин почувствовала огромное удовлетворение, увидев его удивленный взгляд. Ему явно не понравилась эта осведомленность о его семейных делах.

— Это правда, я был лишним в новой семье моей матери и в ее новой жизни, — спокойно сказал Рован. — Но это было оттого, что во мне была французская и английская кровь, а родился я в Европе, а вовсе не из-за ревности моего брата.

— Наполовину брата, — сказала она, вспомнив, что он поправлял ее.

— Я для него был лишь человеком, имевшим отца-француза. Мы были родными по матери. А что касается того, насколько хорошо я его знал, то я видел своего брата каждый год, когда они приезжали в Англию навестить семью моего деда. И я узнал его достаточно хорошо, чтобы понять, что у него никогда бы не возникло желание покинуть эту землю с ее радостями.

Кэтрин посмотрела на него снизу вверх, и боль отразилась в ее глазах. Вновь нахлынули воспоминания. Воспоминания, которыми она ни с кем не могла поделиться, а меньше всего с этим человеком, с которым они кружились в танце. Песня заканчивалась. Она облизала губы. Наконец произнесла: «Вы приехали не на турнир?»

— Неужели вы думали, что да? Нет. Я приехал увидеть вас, мадам, и узнать, что вы можете сказать о смерти моего брата.

— Ничего. Я ничего не могу вам сказать, — беззвучно прошептала она.