Книга Северная корона. Часть 2, страница 164 – Анна Джейн

Он говорил, а она рисовала.

- Ух ты, а ты был бы неплохим преподом, - высунув от усердия кончик языка, сказала Карлова, выслушав лекцию Никиты. Никогда раньше она не слышала, чтобы он так долго говорил.

- Я хотел бы поступить в аспирантуру, - сказал задумчиво молодой человек. Он вполне реально оценивал свои силы и точно знал, что смог бы написать и отлично защитить кандидатскую. И точно смог бы преподавать в университете.

- Вдруг ты однажды поступишь? - спросила его лукаво Ника. - Станешь преподавать... Представляю, каким спросом ты будешь пользоваться у девчонок-студенток! Если бы у меня был такой препод, я бы с ума сошла. И не только бы я одна. Люблю серьезных грозных мужчин, - прошептала Ника Нику на ухо.

- Если бы ты была моей студенткой, то ничего бы ты у меня не сдала, - обрадовал он ее.

- Потому что бы я тебе очень нравилась, и ты бы привлекал мое внимание к себе, занижая оценки и постоянно повышая на меня голос и ехидничая? - кокетливо спросила художница, смешивая новые краски. Ник был совершенно прав, когда решил, что творчество спасет ее от плохих мыслей.

- Нет, - покачал головой Кларский. - Отнюдь.

- А почему тогда??

- Потому что у меня все без проблем сдавали только прилежные студенты, выполняющие все работы в нужный срок, - усмехнулся он. - А ты ведь не входила в ряды...

- В ряды ботаников? - перебила его Ника, даже оскорбившись. - Нет!

- Я так и знал, что ты была разгильдяйкой, - довольным голосом сообщил Кларский.

- Сам ты разгильдяй, - Ника продолжала рисовать на его животе, и парню все нестерпимее хотелось, чтобы они перешли к чему-то другому, более интимному, чем импровизированный боди-арт. - Зато я танцевала на первых курсах. В университетском танцевальном коллективе. И кое-какие экзамены мне ставили на халяву, потому что мы постоянно были заняты и часто уезжали.

- Да? - не знал такой информации парень. - И что танцевала?

- Исторические танцы, - ответила девушка. Ник отметил про себя, что недаром Ника достаточно изящна, а движения у нее плавные, но не медленные, а наоборот, быстрые и очень приятные. Даже походка у нее такая. Неудивительно, что она занималась танцами.

- Исторические? Это те, в которые нужно переодеваться в специальные костюмы, имитирующие костюмы определенной эпохи? - показал свою осведомленность Никита.

- Ага, они. Между прочим, мы даже на балах специальных участвовали, - Ника не переставала водить кисточкой по телу парня, словно и не понимая, каким взглядом Кларский на нее смотрит.

- Я обожала кадрили. Это танец на восемь человек, то есть на четыре пары, хотя и на две тоже бывает, - пояснила девушка. - Особенно я любила кадриль "Летучая мышь". Такая классная атмосфера во время танцев была... Знаешь, Укроп - танец это не просто движения руками-ногами. Это иная форма общения.

- И почему же ты отказалась от такой привлекательной иной формы общения? - спросил Никита. Он танцами вообще никогда не занимался. Это было не мужественно. Если уж хочешь чем-то заниматься, пусть это будет бокс или какое-нибудь восточное единоборство. А танцы - для женоподобных мальчиков, у которых много свободного времени.

- Ну, вообще разругалась в пух и в прах с нашей руководительницей, психанула и ушла, - честно призналась Ника. - Так, я почти дорисовала. Ты такая лапа с лотосом на животе, - она хихикнула. - Можно, я буду называть тебя няшей? Хотя, ты ведь ты сам себя так захочешь называть, раз сладеньким себя называешь..., - вспомнила она недавний их разговор.

- Что за няша? - не понял Никита, и девушка стала объяснять ему значением этого японского слова, которое все прочнее входило в словарный запас современно молодежи. После Ник, который, естественно, няшей себя называть запретил, наконец, увидел то, что изобразила на нем Карлова. Никите даже понравилось - на его животе, прямо над мышцами пресса, был нарисован бело-розовый цветок лотоса с оранжево-желтой сердцевиной, вокруг которого извивался темно-бордовый непонятный, но изящный узор, который касался его большого шрама на боку - как-то Ника нехило приложили кастетом, оставив отметину на всю жизнь.

- А ты все-таки неплохо рисуешь, - словно с сожалением сказал Кларский, оглядывая себя. - Мне нравится.

Он словно случайно задел рукой баночку с краской - ярко-оранжевой - и так же "случайно" провел вымазанными пальцами по футболке с треугольным вырезом и без рукавов Ники, которая в это время закручивала крышки баночек с красками с чувством выполненного долга.

- Эй! Ты что!! - взвизгнула она. - Зачем?! Я из-за тебя грязная теперь!

- Так раздевайся и ты, - склонился к ней Никита. Девушка с недоумением подняла бровь.

- Зачем?

- Снимай, - велел он ей тоном, которому нельзя было не повиноваться. Девушка стянула футболку и посмотрела на парня удивленно-смеющимися глазами. Ей было интересно, что Укроп собрался делать.

- Ложись, - скомандовал ей Никита, впервые за много лет беря в руки кисточку и с интересом вертя ее. Логическое, левое** полушарие недоумевало и спрашивало, а какую же пользу принесет то, что задумал Ник, а правое, отвечающее за творчество, подталкивало к этому.

- Даже так? Ого, - девушка послушно легла на живот, подложив по щеку правую руку. Ей нравилось происходящее. Укропу, видимо, тоже.

- Переворачивайся, - вновь велел парень.

- Рекомендовался, - занедовольничала Ника, но вновь сделала то, что хотел Кларский. Она перевернулась на спину.

- Мой личный сорт зелени, что ты там задумал?

- У тебя на животе тоже будет рисунок, - сообщил ей с довольным видом Никита. Он уже выбрал краску - алую - и теперь медленно водил по ней кистью.

- И что ты мне нарисуешь? - поинтересовалась лежащая Ника.

- Твою внутреннюю сущность.

- Да? Какую? - девушка очень заинтересовалась этими словами. Никита склонился над нею и осторожно опустил кончик кисти на ее кожу, рядом с пупком. Девушке такие прикосновения - прохладные, короткие мажущие, очень нравились. Она никогда еще не была моделью для боди-арта. А еще ей было интересно, что там у нее за внутренняя сущность?

- Роза, - коротко ответил Никита, неумело, но твердо водя кисточкой по коже.

- Роза? Потому что я такая же прекрасная? - балдела от того, что Кларский рисовал на ней, девушка, раскинув руки в стороны, как морская звезда. У нее в голосе звенело от счастья. Проблемы на время забылись.

- Потому что ты нарисовала мне лотос. Лотос и роза - два мощных символа в двух разных культурах - восточной и западной. Оба цветка - символы мироздания, созидания, рождения и творения. - склонившийся над девушкой Ник сказал об этом только в общих чертах, не став расписывать всего того, что несли в себе символы эти двух совершенно неоднозначных цветков, окутанных мифами и легендами. - Я бы мог много чего сказать по этому поводу, но не стану этого делать, потому что ты утомишься. Поэтому я скажу лишь то, что лотосу очень подходит роза. Они разные, но они друг другу под стать. Кстати, почти готово.