Книга Обнаженная для тебя, страница 62 – Сильвия Дэй

Я залепила ему оплеуху, такую, что у него даже голова дернулась.

— Не прикасайся ко мне!

Зарычав, Гидеон притянул меня к себе и с такой силой впился мне в губы, что они, наверное, превратились в сплошной кровоподтек. Его рука вцепилась в мои волосы так, что я не могла пошевелить головой. Тогда я укусила его язык, потом нижнюю губу и даже ощутила привкус крови, но Гидеона это не остановило. Я попыталась оттолкнуть его, но безуспешно.

Чертов Стэнтон! Если бы не он и моя чокнутая мамаша, я сейчас уже владела бы кое-какими приемами крав-мага…

Гидеон целовал так, словно изголодался по мне, и моя воля к сопротивлению начала таять. Его тело как-то очень уж правильно прижималось к моему, мои соски, выдавая меня, напряглись, а внизу живота уже начинало покалывать от разгоравшегося желания. Сердце бешено колотилось в груди.

Господи, я хотела его. Желание никуда не делось. Да оно никогда и не покидало меня.

Гидеон поднял меня. Я задохнулась в его мощных объятиях, и у меня начала кружиться голова. Он внес меня в какую-то комнату и ногой захлопнул за нами дверь. Я смогла лишь невнятно что-то пропищать.

Он, навалившись всем своим телом, впечатал меня в тяжелую стеклянную дверь библиотеки. А затем задрал подол платья и добрался до моих ягодиц, едва прикрытых кружевными трусиками. Он прижал мои бедра к своим, давая почувствовать свой затвердевший член. Мое лоно, мучительно пустовавшее вот уже несколько дней, свело спазмами похоти.

Сил противиться больше не было. Руки мои опустились, ладони прижались к стеклу. Как только я перестала сопротивляться, Гидеон ослабил хватку, а его страстные поцелуи стали более нежными.

— Ева, — хрипло выдохнул он, — не борись со мной. Я не могу с собой совладать.

— Отпусти меня, Гидеон, — закрыв глаза, прошептала я.

— Не могу. Я знаю, тебя отвратило то, что ты видела ночью… что я проделывал с собой… — задыхаясь, произнес он.

— Нет, Гидеон! Нет! — «Господи, неужели он решил, что я ушла от него из-за этого». — Все совсем не так…

— Я без тебя с ума схожу. — Его губы скользнули по моей шее, язык ласкал пульсировавшую жилку. Он стал лизать мою кожу, и по всему телу прокатилась волна удовольствия. — Я не могу думать. Не могу спать. Не могу работать. Меня неудержимо тянет к тебе. Я готов на все, лишь бы ты вновь меня захотела. Только дай мне еще один шанс.

У меня ручьем полились слезы, и он стал слизывать их с моих набухших грудей.

Как я смогу жить потом, если он снова займется со мной любовью? И как смогу жить, если не займется?

— Я никогда не переставала хотеть тебя, — прошептала я. — Да это и не в моих силах. Но ты причинил мне боль, Гидеон. Ты единственный, кто может это сделать.

— Я причинил тебе боль? Чем? — изумленно и растерянно уставился он на меня.

— Ты лгал мне. Ты отгородился от меня. — Я взяла его лицо в ладони и посмотрела ему прямо в глаза: необходимо было, чтобы он понял меня без вопросов. — Твое прошлое никак не может оттолкнуть меня от тебя. На такое способен только ты сам, и ты это сделал.

— Я не знал, как быть, — прохрипел он. — Я страшно не хотел, чтобы ты увидела меня в таком…

— В том-то и проблема, Гидеон. Я хочу знать, кто ты такой, знать все, и хорошее и плохое, а ты пытаешься что-то от меня скрыть. Пойми, если ты и дальше будешь так поступать, мы неизбежно потеряем друг друга. Я не смогу этого вынести, я и сейчас выношу это с трудом. Прошедшие четыре дня были для меня сущей мукой, а что уж говорить про неделю, про месяц… Больше я такого не выдержу.

— Ева, я хочу открыться. Я пытаюсь. Но твоей первой реакцией на каждую такую попытку становится бегство. И мне трудно отделаться от ощущения, что стоит мне сказать или сделать что-то не то, как ты тут же готова пуститься наутек. — Его жаркие губы теперь нежно касались моих. Я не возражала. Не могла, ведь он был прав. — Я надеялся, что ты вернешься сама, — пробормотал он, — но не выдержал. Если придется, я унесу тебя отсюда. Мы должны остаться один на один и все как следует обсудить.

Сердце мое сбилось с ритма.

— Ты надеялся, что я вернусь? Но ведь… ты прислал мне ключи. Я думала… думала, между нами все кончено.

Он резко отпрянул, его лицо окаменело.

— Ева, между нами никогда не будет все кончено!

Я смотрела на него, и сердце мое ныло, как открытая рана. Он был так красив, так страдал, причем страдал, в общем-то, по моей вине.

Приподнявшись на цыпочки, я поцеловала еще красневший на его щеке отпечаток моей ладони и запустила пальцы в его густые шелковистые волосы. Тяжело дыша, Гидеон слегка присел, чтобы его глаза были на уровне моих.

— Я сделаю все, что захочешь. Все, что тебе нужно. Все. Только прими меня обратно.

Возможно, мне следовало бы испугаться такого эмоционального взрыва, но я и сама переживала нечто подобное.

Пробежав руками вниз по его груди, чтобы унять дрожь, я сказала ему суровую правду:

— Непохоже, чтобы мы с тобой смогли мирно уживаться друг с другом. Мне точно с собой не справиться, а если такие взлеты и падения продолжатся, я этого не выдержу. Гидеон, нам необходима помощь специалиста. У нас обоих не все в порядке, и это серьезно.

— В пятницу я был на приеме у доктора Петерсена. Он согласен на то, чтобы я стал его пациентом, и, если ты не против, готов принять нас обоих, как пару. Я подумал, если ты доверяешь ему, то и мне стоит попытаться.

— Доктор Петерсен?

Я вспомнила, что, когда Клэнси отъезжал от офиса психотерапевта, вроде бы заметила знакомый черный «бентли», но тогда подумала, что у меня просто мания преследования. Да и вообще, мало ли в таком городе, как Нью-Йорк, черных «бентли»?

— Ты следил за мной?

Он глубоко вздохнул — и промолчал. Отрицать не стал, я же сдержала свой гнев, поскольку хорошо понимала, как трудно ему чувствовать свою зависимость от чего-то — кого-то! — кого он не мог контролировать. В настоящий момент важно было только то, что он готов попробовать и это непреложный факт, а не просто слова. Он на самом деле предпринял шаги.

— Будет много работы, Гидеон, — предостерегла я его.

— Работы я не боюсь. — Все это время его руки не переставали блуждать по моему телу, словно прикасаться к моей обнаженной коже было для него столь же необходимо, как и дышать. — Я боюсь лишь потерять тебя.

Я прижалась щекой к его щеке. Мы дополняли друг друга. Даже сейчас, когда его руки по-хозяйски меня обшаривали, я испытывала сильнейшее душевное облегчение от осознания того, что меня наконец обнимает мужчина, готовый удовлетворить мои самые сокровенные желания.

— Ты нужна мне. Я хочу в тебя…

— Нет! Господи, ну не здесь же!

Впрочем, этот протест даже в моих ушах звучал слабо. Я хотела его везде, всегда, любым способом…