Онлайн книга «Гиви и Шендерович»
|
И Александр воскликнул: — Вот чудо! А Аристотель сказал: — Ничего удивительного, просто это доказывает, что ручей сей течет из Рая. И тогда сказал Александр: — Вот, не будет мне ни сна, ни покоя, покуда не дойду я до Райских врат! И сказал Аристотель: — Быть может, ты и дойдешь до них, однако ж на том путь твой и завершится. Ибо они затворены для людей из плоти и крови. Что же до меня, то лично я предпочитаю остаться здесь, ибо с философской точки зрения это разумно. А Александр сказал на то: — Я царь! И вот, пошел он против течения сего ручья (а горы удивительным образом расступились), и вот, оказался он в дивной местности, и увидел, что поперек ее стоят врата и из-за них доносится дивное благоухание, и пение птиц, и вся земля у ограды усыпана лепестками дивных цветов, что каждую ночь опадают, а каждое утро расцветают вновь. И вот, Александр ударил в ворота и сказал: — Отворите! И вот, открылись ворота, и вышел некто, величественный и страшный, весь в сиянии, и сказал: — Кто ты таков, что стучишь в ворота и беспокоишь праведников? И сказал Александр: — Я царь! А ты кто такой? — А я — страж сего места, — ответствовал некто, а что до царей, то у нас их тут как песка в пустыне! — Но я — великий царь, — сказал тогда Александр, — я знаменит! Я, покоритель мира, властелин вселенной! — Не цари, а мудрецы и праведники властители вселенной, — ответствовал на то ему страж, — почему ты здесь, когда учитель твой и советник остался за пределами сей земли? И сказал тогда Александр: — Мудрецы считают, что я — потомок самого Авраама, ибо греки с иудеями одного корня, а еще потому, что я — Александр, сын Филиппа, сына Мадраба, сына Гермеса, сына сына Исаава, сына Исаака, сына Авраама! Вот кто я таков! И сказал ему Страж: — У нас тут и сыновья Исаава, и сыновья Иакова, и сам Исаак, да и Авраам тоже здесь! И что с того, коли ты его потомок, ибо потомков Авраамовых на земле не счесть. Поскольку именно так было обещано ему Господом! Так что иди отсюда, друг, и не тревожь своего пращура, мало ли вас тут! И уже хотел захлопнуть ворота, но тут Александр вскричал: — Постой! Не поверят мне, что говорил я с самим Стражем Ворот! Дай же мне что-нибудь на память! — Ладно, — сказал Страж, — на вот тебе это, и не разворачивай, пока не прибудешь в обитаемое место! И дал он ему нечто, и врата захлопнулись, и остался Александр один в пустыне. И пошел он назад, и заплутал, и вот, бредет он по пустыне, и не знает дороги, и страдает от голода и жажды. И вот, думает, ладно, хоть посмотрю, что мне дал Страж Ворот, прежде, чем умру, ибо, наверное, это ценность великая, услаждающая глаз. И уже собрался он развернуть подарок, как видит, вот, стоит старец в белых одеждах. И спрашивает его старец: — Что ты делаешь в сей пустынной местности! И говорит Александр: — Я иду от самих райских врат, вот откуда иду я! — Тоже мне, нашел чем хвастаться, — говорит старец, — ибо идешь ты не туда, а оттуда. — Приказываю тебе проводить меня в обитаемое место, — сказал тогда Александр, — ибо я — Царь, и слово мое должно исполняться. — Это ты у себя в царстве царь, — отвечал тогда старец, — а здесь мое царство, и приказов я не слушаю. А ты — просто человек в пустыне, мучимый голодом и жаждой, и вся твоя сила в моем милосердии. — Тогда я прошу, — склонил голову Александр. — Ну, раз просишь, тогда ладно, — сказал старец. И взял он Александра за руку, и вывел его за пределы Гиблого места, и сказал: — Тут наши пути расходятся! — Погоди, — закричал тогда Александр, — скажи же имя свое, чтобы знал я кого мне благодарить! А еще скажи, о, мудрый, что за вещь такую мне дали? И могу ли я нести ее в свое царство — не будет ли мне от того пользы либо вреда? — Ни того, ни другого не будет, — ответствовал путник, — ибо таких вещей и в твоем царстве полным-полно. Ибо лежит у тебя в том свертке черепная кость человека! — Очень нужна мне такая ценность! — воскликнул тогда Александр. И уж хотел, было отбросить сей подарок, но старец ему и говорит: — А ты, как придешь в обитаемое место, возьми сию кость и положи на чашу весов, а на другую — все золото и серебро, бывшее при тебе. — И что — спрашивает Александр. — А увидишь, — говорит старец. — А теперь прощай, ибо у меня свои дела, а у тебя — свои. А имя мне — святой Хизр, покровитель путников. И пропал. И вот вернулся Александр в свой лагерь, и рассказал Аристотелю сию историю, и показал ему кость сию и сказал: — Что мне наплел этот святой Хизр, да будет он благословен вовеки! — Прежде, чем выносить суждения, надо поставить опыт, — сказал ему Аристотель, — ибо таков научный метод, и я ему неукоснительно следую. И вот, достали он сию кость, и положили ее на чашу весов, и взял Александр горсть медных монет, и кинул на другую чашу. И чаши остались недвижимы. И взял он горсть серебра и кинул ее на ту же чашу. И не сдвинулась чаша. И взял он горсть золота и кинул на ту же чашу. И сказал: — Тащите все золото, что есть в лагере нашем! И вот, принесли ему все золото, и все серебро, и все драгоценности и свалили на ту чашу весов, а на другой лежала черепная кость человека. И кость перевесила. — Ну, скажи, — устало произнес Гиви, — ну зачем ты ее притащил? — Я к ней привязался, — гордо пояснил Шендерович, — может же человек к кому-то привязаться? — К верблюду? — Во-первых, она не верблюд, а верблюдица, — обиделся Шендерович, — во-вторых, она отличных кровей! Что ж мне ее, в этом диком Ираме оставлять? Они ж ее там заездят! — Заездят ее, как же! Гиви покосился на Аль-Багум, которую, упиравшуюся, стаскивали по трапу сразу восемь грузчиков. Аль-Багум в свою очередь покосилась на него и плюнула. Шендерович озабоченно наблюдал за выгрузкой, засунув руки в карманы. |