Книга Ее маленькая тайна, страница 69 – Татьяна Полякова

Вечером Витька и Толик проверили дом, включили сигнализацию и отправились спать. Ночью незаметно покинуть жилище Папы никак невозможно, это я знала доподлинно. Другое дело днем. Почему-то бдительность проявляли только ночью, а утром я спокойно встала, произвела уборку, разбудила Витьку и отправила его за хлебом. Магазин размещался за углом, но он поехал на машине. Конечно, сигнализацию отключили. Толик тоже встал, бродил по огромному дому и не знал, чем себя занять. Я спокойно вышла в сад, протиснулась сквозь прутья ограды на соседскую территорию и, пользуясь тем, что хозяева дома до сих пор не вернулись из-за границы, через калитку вышла на улицу. Остановила такси, доехала до центра, а там уже троллейбусом до своей квартиры. Здесь меня ждал сюрприз. На диване лежал Док и читал газету.

— О Господи, — покачала я головой. — Что ты здесь делаешь?

— Ты сама сказала, что у меня опасно.

— А здесь, по-твоему, нет? Вроде мы договорились, что ты уедешь?

Док нахмурился и молчал. Уезжать он никуда не собирался. Беда с мужиками: упрямы, своенравны, а мысли их одинаковы и совершенно неинтересны.

— Ладно, Док, — примирительно сказала я, садясь рядом. — Монах воюет с Климом. Авось ему не до нас.

— Орлов звонил два раза, — вздохнул Док. — Варя, этот конверт… для чего ты велела передать его Скобелеву?

— Опять двадцать пять! — всплеснула я руками. — Говорили уже…

— Варя, этот парень погиб! — взвизгнул Док.

— Какой еще парень?

— Прекрати, прекрати немедленно! — Он вскочил, а я затихла, уставилась в пол и сидела с таким видом, точно ничего не вижу и не слышу. Док опустился передо мной на корточки. — Варя, посмотри на меня… Что с тобой происходит?

— Хочешь упечь меня в психушку?

— Что за глупость? — Он покачал головой, чувствуя себя оскорбленным, но ведь подумывал… — Варя, парня застрелил Скобелев?

— Откуда мне знать? Я живу в доме Папы, двадцать четыре часа в сутки под пристальным оком охраны. Все городские события проходят мимо.

— Прекрати! — выкрикнул он. — Это Скобелев? Как ты заставила его совершить убийство? Сказала, что этот парень расстрелял его семью?

— Чушь, Док. Ты сам в это не веришь. Надеюсь, ты ничего не сказал Орлову? — «Слава Богу, не сказал…»

— Варя… я многое могу понять… Скажи мне, парень один из тех троих?

— Да, — кивнула я. Соврать было проще.

— Ясно… Но Скобелев… Ты не должна была…

— Я должна была пристрелить его своими руками? — хмыкнула я.

— Варя, то, что ты делаешь…

— Замолчи! — не выдержав, крикнула я. Но тут же себя одернула: криком я ничего не добьюсь. Поэтому отвернулась и заплакала. Док замер у окна, а я пошла к нему, раскинув руки и приговаривая:

— Док… Господи, мне так плохо, Док…

Конечно, он меня обнял, стал гладить по спине и утешать.

— Бедная моя девочка, — шептал он.

Так-то лучше. Пролив немало слез, мы покинули квартиру. Перед этим я просмотрела свои записи, а потом позвонила Скобелеву. Разговор занял полторы минуты. На этот раз он не задал ни одного вопроса. Это слегка настораживало, парень, как видно, вошел во вкус. Надо бы встретиться с ним и маленько пошарить в его головушке.

Док в это время ходил за моей машиной и ничегошеньки не слышал. Звонок касался одного из дружков Монаха, моя душа жаждала справедливости, если у Клима дружок отдал Богу душу, значит, и Сашка должен с кем-нибудь проститься. Это слегка простимулирует обоих. На самого Монаха я не замахивалась: во-первых, он в настоящий момент осторожен, следовательно, достать его дело хлопотное, а также опасное, во-вторых, первая попытка Скобелева разделаться с ним успехом не увенчалась, а я суеверная, так что вторую ему лучше не затевать, а препоручить это дело другому человеку. Даст Бог, у того ловчее получится.

Вернулся Док, я устроилась в машине, поглядывая по сторонам с некоторым страхом: меня, должно быть, уже ищут.

— Куда? — выехав на одну из центральных улиц и точно опомнившись, спросил Док.

— Давай-ка в район химзавода.

— Зачем? — несказанно удивился он и вроде бы даже притормозил, но в нужном месте свернул, чем меня порадовал, а я принялась объяснять:

— Там полно всяких развалюх. Кроме бомжей, вдоль Канавки никто не живет. Как думаешь, за бомжей мы сойдем?

— Варвара, — нахмурился он. — Я не понимаю, зачем тебе эта Канавка? Мы можем уехать из города…

— Чего ж не уехал? — разозлилась я и тут же себя одернула: Док не Резо, и с ним так разговаривать не стоит. — У меня есть дело, — покаянно проронила я.

— Какое?

— Клим. Не хочешь помочь, не надо, но хотя бы не мешай.

Док повернулся ко мне и, помедлив, кивнул, точно соглашаясь. Лучше бы на дорогу смотрел…

Мы выехали к Канавке. Названием поселок был обязан глубокому оврагу, внизу которого когда-то пробегал веселый ручеек. Помнится, давным-давно мы ватагой ходили сюда весной ловить майских жуков. Чуть выше был ключик, чистый и звонкий, а дальше начинался лес. Теперь все в прошлом. Еще до моего рождения поселок оказался в черте города, но длительное время оставался зеленым островком, не тронутым городской жизнью. Потом здесь построили новые корпуса химкомбината, вместо рощи появился троллейбусный парк, а овраг превратили в свалку. За пятнадцать лет от былой деревенской жизни не осталось и следа. Грязь, вонь, ветхие лачуги. После запуска комбината народ стали потихоньку переселять отсюда. Люди уезжали в новые квартиры, но родные места не забывали: летом здесь еще долго бурлила жизнь, дома использовали как дачи, а на огородах с утра до вечера кипела работа. Но вскоре даже самые стойкие вынуждены были покинуть эти места, Канавку окончательно превратили в городскую свалку. Здания ветшали, рушились, сохранилась лишь часть улицы, домов пять, не больше, но и они вызывали уныние, жители ждали выселения со дня на день и на хозяйство махнули рукой. Канавку сразу же облюбовали бомжи. Каждую зиму непременно случался пожар с человеческими жертвами. Домики больше походили на развалины, заборы рухнули, и никому, кажется, не было дела до этого Богом забытого места. Сейчас я не могла не порадоваться этому обстоятельству.