Онлайн книга «Красные волки, красные гуси»
|
– Ладно, – сказал я. – Пойду, пожалуй. Почему, думал я, бредя по Андреевскому спуску, ну почему на одной планете должны были возникнуть два разумных вида? Что – одного мало, что ли? Как ни стараемся – они ведь тоже стараются, и не меньше нашего, – все время упираемся в противостояние, то скрытое, то явное… Неудивительно, что в конце концов у одного из заклятых друзей возникло искушение расправиться с соперником – бессознательный, чисто биологический импульс, который на сознательном уровне может объясняться политикой, государственной необходимостью, просто жаждой власти… да чем угодно. И что мне теперь делать? Пожалуй, спокойней всего будет отсидеться в деревне – не очень-то я обожал Валькину маму, да и она меня тоже, поскольку считала выскочкой и чистоплюем, но в конце концов притерпимся… Если Себастиану и впрямь удалось передать американцам ту пленку, Аскольду придется слегка притормозить, продемонстрировать свою благонамеренность и либерализм, а там, возможно, наберут силу те подспудные течения, которые всегда формировали политику в мажорской элите, вынося на поверхность лишь сухие сводки официальных бюллетеней и безликую информацию в теле– и радионовостях. Что-то в Верхнем Городе было не так, и прошло несколько минут, прежде чем я сообразил, что транспорт не ходит. Сновали лишь машины с номерными знаками Опекунского совета. Потому я добрался домой, когда совсем стемнело. И, уже подходя к дому, понял, что в квартире кто-то есть: окно, выходящее на улицу, светилось. Господи, подумал я, Валька! До нее, видно, дошли какие-то слухи, и она, вместо того чтобы дождаться меня, рванула в город. Я бегом пронесся по лестнице и несколько секунд тыкал ключом в замочную скважину, потому что никак не мог попасть. Освещена была только гостиная – в кресле у телевизора кто-то сидел. – Черт бы тебя побрал, Себастиан, – устало сказал я. Он виновато захлопал глазами. – Я тебя напугал, Лесь? Извини. – Ты где взял ключ? – Мне вахтер открыл. Я его попросил, и он открыл. – Ах да, конечно… Не такой дурак наш вахтер, чтобы отказать мажору – да еще в нынешнее смутное время. – Тебе звонил какой-то Ким. – Ясно, – сказал я устало. Нужно будет перезвонить ему, подумал я, хотя бы намекнуть, что происходит. Лучше бы он так и остался в своем Новосибирске – пока волна докатится до провинции… Хотя, опять же, Китайская граница под боком… – Я передал пленку. – Он оживленно пошевелился в кресле. – Это было не так-то легко… Меня и не подпустили к посольству, представляешь? Но я вспомнил, что один мой однокурсник сейчас стажируется в «Известиях», а там при них американец из Си-эн-эн – он телетайп обслуживает. Ну, я и… – Корреспондент? – Ага. – Это хорошо. Что ж, поглядим. Может, и выгорит. Я прошел мимо него к шкафу, вытащил рюкзак и, разложив его на полу, стал сваливать туда все самое необходимое. – Ты что же, – удивленно спросил Себастиан, – уезжаешь? – А чего ты хочешь? Чтобы я дожидался, пока меня в вагон затолкают, как скотину бессловесную? Почем я знаю, может, они с Верхнего Города начнут? Он так и подпрыгнул в кресле. – Да кто начнет-то? Тут только я сообразил – он же ничего не знает! – Я гляжу, на улицах что-то странное творится, – недоуменно сказал он, – ничего не понимаю. Включил тут у тебя телевизор, а там только первый канал… Говорят, сохраняйте спокойствие… – Аскольд твой… Борец за равноправие. – Я вздохнул. – Фактически, это государственный переворот, Себастиан. Только… легализованный. Для людей настают тяжелые времена. Он вскочил, вытаращился на меня. – Эта пленка! – Там были доказательства. Записи переговоров Аскольда с террористами… – Я тебе не верю. Да откуда такая техника у обезьянок? – выпалил он. Я с удовольствием сказал: – Идиот! – Прости, Лесь, но… Я отступил на два шага, заложил руки за спину и насмешливо оглядел его с головы до ног. – Ах ты, бедняжка! Святая простота! Ты, выходит, и впрямь думал, что все эти новые технологии разработаны мажорами! Думаешь, почему Аскольд в штаны наложил? Почему ваша оппозиция – если она у вас есть – предпочла ему поверить? Да потому, что еще немного – и люди сами возьмут все, что им причитается. Вот вы и всполошились, захлопали крылышками… – Но если так, то… нужно предупредить хлопцев… И вправду, бедняга…. – Каких хлопцев, Себастиан? Кого ты хочешь предупреждать? Бучко арестован. За укрывательство раненой женщины – единственного человека, который мог бы свидетельствовать против Аскольда. Кстати, по доносу Шевчука. Так что, полагаю, Шевчук вполне может позаботиться о себе сам… Зря ты, как видишь, волновался, он оказался вполне благонамеренным гражданином. – Бучко арестован? – выдохнул он. – Я же тебе говорю. Галерея опечатана. – Что же делать, Лесь? – Он в отчаянии посмотрел на меня. – Что же делать? – Я пытался уговорить Георгия – знаешь такого? – чтобы он занялся этим делом… тогда у нас еще был бы хоть какой-то шанс. Привел его к Бучко. Но Шевчук меня опередил. – А теперь? – Надежда только на твою кассету. Ты и правда ее передал? – Я никогда не вру, – возмутился он. Я сухо сказал: – Что ж, отлично. Уложил вещи в рюкзак и затянул веревки. Он продолжал следить за каждым моим движением с таким безнадежным видом, что я сжалился. – Там, на кухне, стоит приемник. Давай поймай-ка «Голос Америки», послушаем, что делается… Он покорно побрел на кухню. Я приглушил звук телевизора – все равно следующая сводка новостей будет через полчаса… Пока что сводный оркестр яростно исполнял «Патетическую ораторию»… Себастиан осторожно поставил приемник на журнальный столик. – Что-то я тут… – сказал он, подкручивая колесико. – Погоди. – Я отобрал у него радио. – Он берет УКВ. Сейчас… Мне его как-то под горячую руку переделал Ким, этот приемник. – Но это же… незаконно… – Ты что же, совсем дурак? Он наблюдал за мной молча, с некоторым страхом. Потом виновато сказал: – Я и правда не думал, что… люди… сами по себе… на такое способны. – Понимаю. Ты готов был бороться за права меньших братьев. Но мы вовсе не меньшие братья, Себастиан. И мы не нуждаемся ни в жалости, ни в снисхождении. О господи, еще как нуждаемся. |