Онлайн книга «Красные волки, красные гуси»
|
И тут же облегченно вздохнул. О господи! Себастиан. И он все это время околачивался тут, поджидая меня! – я же проболтался на Подоле больше двух часов… – Ну, что? – Он уставился на меня лихорадочно блестевшими глазами. Мне потребовалось время, чтобы сообразить, о чем это он… – Ах, это… Все это ерунда… Шевчук совершенно ни при чем. – Точно? – Абсолютно точно. Я-то мог сказать это с полной уверенностью… Должно быть, и он это почувствовал, потому что явно расслабился. – Тут такое творится… – Да, – сказал я, – творится… Послушай, Себастиан… Я двинулся вверх по улице, он тащился за мной как привязанный. – Хочешь помочь нам? Людям? Действительно помочь? – Конечно! – пылко сказал он. И вдруг насторожился. – Если это не… Здорово же он сам себя напугал. – Не противозаконно? – услужливо подсказал я. – Да… нет… Просто я не хочу, чтобы кто-то еще пострадал… Куда уж больше, подумал я. А вслух сказал: – Никто и не пострадает. Напротив. Если удастся… ты предотвратишь преступление. Против человечества. – Преступление Против Человечества! – Я отчетливо услышал, как он это произнес – каждое слово с большой буквы. Господи, подумал я, да он же еще совсем мальчишка. Ну, ладно, не совсем мальчишка… Все равно. – Мне случайно удалось раздобыть кое-какие очень серьезные материалы, – я говорил спокойно, стараясь сбить с него этот избыточный аффект, – их нужно передать в американское посольство. Сам я не могу – нужно кое-что сделать… Да и шансов у тебя больше. Он задумался. Видно, пришел в себя и сейчас прикидывал варианты. Мажору легче связаться с посольскими, чем человеку, – какое-нибудь общество Евразийско-Американской дружбы или культурный центр, куда людям путь, в общем, заказан… – Пожалуй… Да, наверное, это возможно. А кому передать? – Все равно кому. Хоть мажору, хоть человеку. Неважно. Надеюсь, у них найдется оборудование, чтобы прослушать эту пленку – говорят, у американцев такая техника, что нам и не снилась… Я вложил ему в ладонь кассету. – Тогда действуй. – А… Что там? – недоуменно спросил он. – Неважно. Ты просто передай, и все. Но сам… не через кого-то, сам. Американцу. Понял? Не нашему – только американцу! И не говори никому. – Да я понял. – Надеюсь. Он помолчал. Потом спросил: – Это и правда так важно? – Да, – устало согласился я, – правда. Ну, беги – не нужно, чтобы нас видели вместе. Он так и рванул – аж крылья захлопали. А я поспешил в Центр. Хоть бы Гарик был еще там – может, его вызвали в какие-то высшие инстанции, раз такое творится. Шевчук мне этого не простит – навести на них контору… ладно, потом разберемся. Если будет время. * * * – Ты выдвигаешь очень серьезные обвинения, – сказал Гарик. Окна в помещении были заклеены липкой лентой – крест-накрест. Они что ж, ожидают еще взрывов? Аскольд их припугнул? Я сказал: – Еще бы… А как бы ты поступил на моем месте? Позволил бы тащить себя на бойню? Он пожал плечами. – Пока еще я на своем… А если это провокация? – Тебе решать, Георгий. Тем более есть доказательства. – Эта пленка? А где она – у тебя? – Разумеется, нет. Не такой я дурак. Я передал ее американцам. – Что? – Гарик явно заинтересовался. – В посольство? – Ага. – Ну и глупо… – сказал он без должной уверенности в голосе, – пленка может быть подделкой… От них всего можно ожидать, от этих бандитов – это ж нелюди. – Сам-то ты кто? – чуть было не спросил я. Но сказал только: – Эта женщина… если она еще жива… допросите ее. – Сдаешь ее мне, значит? – ядовито спросил он. – Лучше тебе, чем Аскольду. Какой у меня выбор? Как всегда, подумал я, как всегда; между большей и меньшей подлостью. Он молчал. Потом стал накручивать диск телефона – я ждал, прикусив губу. А если я ошибался и он под крылом Аскольда? Тогда все… конец. Но он сказал: – Машину к подъезду. Шофер свободен – я поведу сам. И уже мне: – Ладно. Поехали. …Я забрался в машину. Какое-то время Гарик рулил молча, потом повернулся ко мне. – Так что вы там из Аскольда какого-то палача народов сделали? Я пожал плечами. Он задумчиво сказал: – То, что он предлагал… казалось разумным… В сущности, попечительские комитеты действуют нескоординированно… Порою вас прижимают из личных амбиций, из каких-то частных соображений. – Он сосредоточил в своих руках слишком большую власть. – Сама по себе власть еще не катастрофа. Вспомни, при Петре… Самодур? Самодержец, милый мой! В сущности, он же тогда положил начало Евразийскому союзу. – А сколько народу он положил, ваш Петр? – Так он же грандов не меньше, чем людей прижал. Я сказал: – Это, разумеется, говорит в его пользу. Гарик, казалось, не слышал. – Я сам за Аскольда голосовал. Хотя мой комитет по его плану следовало упразднить. Он ратовал за самоуправление, по крайней мере, местное, за централизацию… – Я не хочу централизованно отправляться в резервацию. Чтобы как в Китае? Нет уж, спасибо! – Да откуда ты знаешь, как оно там в Китае? Никто же наверняка не знает. – Вот это, – сухо сказал я, – меня и беспокоит. Он покачал головой. – Знаешь, что меня поражает? Чуть ли не тысячу лет живем бок о бок, а кое-где и больше – и что? Чуть обстановка обостряется – мы виноваты! Террористке, бабе этой истеричной, ты поверил. Что ты из нас захватчиков делаешь? Завоевателей? А то не знаешь, как оно было. Да предки ваши, чтобы от набегов спастись, сами к нам на коленях приползли – приходите, мол, правьте! Детей своих продавали – да что там, продавали, подкидывали – чтобы лишний рот не кормить! – Хватит, Гарик. Нечего тут мне пропагандировать… Без того тошно. Высшее существо он из себя корчит. Благодетеля. Господи, да если бы не этот их странный облик – не помогли бы им никакие аэростаты… Ничего бы не помогло. Вырезали бы, они бы и пикнуть не успели… Машина притормозила у кордона. Толпа почти разбрелась – словно кто-то резко повернул выключатель. Лишь с той стороны оцепления бродили возбужденные, затянутые в черную кожу подростки. Патрульные демонстративно их игнорировали. Дождь кончился, солнце уже садилось, и деревья на углу, казалось, были охвачены пламенем. Вода была как жидкое золото, мосты, перекинутые над Днепром, растворялись в этом огне. |