Онлайн книга «Дева войны. «Злой город»»
– Правда, у Настасьи нрав больно строптив, – я снова получила легкий толчок в бок. – Огонь, а не девка. Мечом бьется не хуже парней, в седле сидит, как дружинник… – Ха, чего же ее тогда кобыла сбросила? – И снова в голосе Андрея слышалось сомнение. – Испугалась чего-то, вот и взбрыкнула. С какой не бывает? – Вятич спокоен и даже деловит, словно он не невесту жениху описывает, а ту же Зорьку. Я даже разозлилась, ну-ну, посмотрим, что он обо мне думает… – А… ну, это пройдет. Замуж выйдет, и пройдет. – Хм… да не очень, Настин нрав не исправишь. – Чего это? – Сказал же, строптивая больно. Настырная, все на своем настоять норовит. Нет, вообще-то, он прав, но к чему это говорить моему жениху? А если он жениться передумает? Опомнившись, я чуть не рассмеялась в голос, обругав себя любимым выражением Анеи: «Во дурища!» Тебе какая разница, захочет или нет Андрей на тебе жениться? Если не захочет, так еще лучше. Но внутри уже бушевала все та же строптивость: это я сама должна не захотеть за него замуж, а не он от меня отказываться. Неизвестно, чем закончился бы разговор, если бы не потек совсем в другую сторону. Андрей вдруг фыркнул: – Бабе место у печи. Во мне взыграло окончательно: – С чего это? – А где же? Вятич буркнул словно мне в поддержку: – А баба что, не человек, что ли? Мой жених чуть смутился: – Тоже человек, конечно… – Женщина человек и безо всяких тоже! – не вынесла я. Хорошо, что остальные попросту спали, и никто не слышал нашего разговора, иначе надо мной смеялась бы вся дружина, потому что я вдруг полезла в бутылку, принявшись доказывать Андрею, что женщины бывают куда лучше и храбрее мужчин! Как при этом умудрилась не выдать себя, не пойму. Прекратил спор Вятич, видно, понял, что я зайду слишком далеко. – Ты, боярин, не обращай внимания, молод еще Николка, оттого и речи такие. – А то? – изумился моим сентенциям Андрей Юрьевич. – Поживет, поймет, что бабу надо в узде держать, иначе добра не будет. Я не успела взбрыкнуть, заорав: «Как лошадь?!», Вятич сунул меня носом в тулуп: – Спи, спорщик, завтра носом клевать будешь. Андрей Юрьевич отошел, изумленно покачивая головой, я понимала, что он поражается странности юного племянника Вятича. Ну и фиг с ним, жених несчастный! Кому он такой нужен? «В узде держать!»… Лушка ему покажет узду, сам как конь запряженный ходить будет. Я твердо решила помочь сестрице воспитать этого самоуверенного нахала. Сердито устраиваясь для сна, услышала, как тихонько смеется Вятич. – Ты чего? – Нашла с кем и о чем спорить… Странно проходила моя новогодняя ночь 1238 года. Говорят, как встретишь год, так его и проведешь, значит, я весь год буду воевать с Батыем и пререкаться с Андреем? Или находиться под крылышком Вятича. А что, я не против, Вятич защита надежная, мне с ним даже у татар под боком спокойно. Но потом вдруг вспомнила первый вопрос: – Так сколько тебе лет? – Тридцать, как тебе. – Ты даже это знаешь? – Анея сказала. Поспи, не то завтра с лошади свалишься. Поспать не мешало бы, но почему Вятич не желает рассказывать о себе? На следующий день, когда снова принялась возражать по поводу чего-то, Вятич только головой покачал: – Ох, жаль мне Андрея Юрьевича… – Это почему? – Да жена ему больно строптивая достанется… – Вот еще! Я не собираюсь за него замуж! – А куда ты денешься, коли сговор есть? Я даже обомлела. – Анея обещала отговорить. – Анея, может, и обещала, а ну как боярину понравится вот такой вояка, а потом окажется, что это его невеста? – Он же считает, что бабе место у печи. – А где ей место? – хитро прищурил глаза Вятич. Я поняла, что он меня просто разыгрывает. – А ты как думаешь? – Я думаю, что ты за болтовней подпругу плохо потянула и седло ерзать будет! – Не отвлекай. – Дружинника от дела никакие разговоры отвлекать не должны, болтать болтай, а дело не забывай. – Он вдруг внимательно глянул мне в лицо. – Я не хочу, чтобы твою голову снесли раньше, чем ты выберешь, за кого тебе замуж идти. – А… я… я, может, и вообще замуж не пойду! – Да ну? А на меня вдруг накатило… – Знаешь, а я ведь дома очень успешная и… тоже не замужем. – Чего? Я пожала плечами: – Не за кого… Все какие-то слабые попадались. Сотник снова внимательно вглядывался в меня. – Но сейчас ты здесь и постарайся выжить, раз уж вмешались, мы не можем пока вернуться. Терпи и не суй голову под меч. – Я должна отомстить за Маню. – За кого? – Девочка в Рязани была, сиротинка. Я даже хотела ее к себе взять. Вятич вздохнул, видно, подумав, сколько уже таких девочек, и не только сиротинок, погибло и сколько еще погибнет. Интересно, а что он сам знает? Надо спросить. На лапник брошена попона, под головой седло, пахло кожей и потом конским и моим собственным, а еще костром, чуть пригорелой кашей и лесом… Но то ли от того, что устала, то ли еще от чего лесная постель казалась мягкой, а сон был сладким. Весь следующий день, пользуясь передыхом, Вятич учил меня биться с коня. Размахивать мечом на учебных тренировках, отступая и наступая на земле, и делать это же, будучи в седле, совсем не одно и то же. Мало того, тело, привыкшее к переносу тяжести с одной ноги на другую в определенной связке с движением руки, теперь вынуждено было переучиваться. – Тебе бы саблю, но у нас крепкой нет, а такая, что после первого удара развалится, ни к чему. Идея учебных боев понравилась Евпатию, он приказал смотреть и дружинникам, что помоложе. В основном это были парни из сотни Андрея. Сам боярин тоже включился в дело, и вскоре добрая половина дружины грелась не у костров, а на конях. Мы отдыхали, если это можно назвать отдыхом, целых два дня, а потом снова догоняли начавшее двигаться войско Батыя, снова били задних и уничтожали тех, кто пришел им на помощь. И даже заманили отборную тысячу в ловушку. Ока – река страшно вертлявая, ее изгибы перебирать замучаешься, но и вылезать на берег, чтобы спрямить путь Батыю с его огромным войском и обозами, было трудно, приходилось поворачивать и поворачивать. Из-за этого разведка вынуждена держать пространство за каждым поворотом, чтобы основная часть не попала под внезапный удар. |