Онлайн книга «Дева войны. Убить Батыя!»
Тут я вспомнила: – А где Веченега? Женщина стояла у плетня и, прижав руки к груди, смотрела, как полыхает ее дом. – Веченега… Она дернулась, как от удара, метнулась, но голос Вятича (какой-то странный, почти незнакомый) приказал: – Остановись. Иди сюда. Женщина покорно подошла, встала… – Вуги больше здесь нет, а ты в лес не пойдешь. Нежить мы успокоим без тебя. Веченега кивнула. Вокруг нас уже собрались почти все жители деревни, я вдруг подумала, что они убьют женщину. Видно, об этом же думал и Вятич. Он заговорил громко, чтобы перекричать ревущее пламя догорающего дома: – Мы знаем, что ты спасала деревню от нежити. Но ты не можешь справиться с ней сама. Теперь наша очередь, ведьма уничтожена, она погубила сама себя… Инай рядом усомнился: – Как это может быть? Я фыркнула: – Заговоры знать надо! Не станешь же объяснять этому недоверчивому, что в тринадцатом веке на разбойников лучше всего действует обещание выколоть моргалы и превратить в дубовую колоду, а на ведьму – угроза задавить Интернетом! Может, и Батыю пообещать перевести его в 3D-формат, вдруг испугается? Мне стало смешно, надо предложить Вятичу отправить Батыге послание с такой угрозой. А вот Вятичу смешно не было. Он сумел объяснить соседям Веченеги, что та всеми силами старалась не допустить в деревню нежить, что сама эта нежить сюда так рвется, потому что это неупокоенные души погибших в лесу односельчан, что их надо завтра же похоронить. – Да как же туда зайти-то?! – А это уже моя забота. – Вятич оглянулся на меня и поправил сам себя: – Наша. Меня деревенские уже уважали безусловно, они видели, как от моих проклятий загорелось нечто, что бушевало во дворе. Значит, я куда более сильная ведьма, чем та, которую сожгла. Я только головой покачала: а ну как они потом решат извести и меня заодно? Веченега идти в чей-то дом отказалась, кивнула на хлев: – Я там переночую. – Ты не боишься, что явятся? – Нет, кроме Вуги, никто не ходил. Теперь ее нет. Остальные не могут выйти из круга. – А она почему могла? – Вуга погибла вне круга. У меня настроение было деловым и все еще воинственным, руки чесались уничтожить еще какую-нибудь нечисть. Видно, поняв это, Вятич потянул меня в дом к Инаю: – Все, на сегодня сеанс уничтожения нечистой силы закончен. С тебя хватит. – А с тебя? – Пожалуй, и с меня тоже. – Завтра продолжим? – Настя, может, тебе вообще хватит? Я остановилась и буквально впилась глазами в глаза Вятича, так было в Рязани, когда он меня нашел посреди трупов и окровавленного снега. – Я могу что-то сделать? – Можешь, только это опасно… – Жить вообще опасно, ты не знал? Никто не выдерживает, все в конце концов помирают. – Притащил на свою голову… – И не смей отправлять меня обратно, пока я не убила Батыя и не уничтожила всю нечисть! – Ну, про Батыя я молчу, а нечисть-то зачем? Она имеет право на существование, только нужно уметь прогонять ее от людей подальше. – Согласна! Я даже согласна Батыя не уничтожать. Загоним нечисть в резервацию и Батыгу туда же, и порядок! – Когда ж ты посерьезнеешь? Вроде уже даже воеводой стала, а в башке дурь, как у Лушки. – Вятич, а из меня получилась бы ведьма? – А разве это уже не так? – Ну, нахал! Да я чиста, как… как… Пока я придумывала, с чем бы себя белую и пушистую сравнить, сотник усмехнулся: – Как зебра… – Откуда ты знаешь, какая зебра? – Полосатая лошадка? Мы договорились, что ты пока не будешь задавать лишних вопросов. – Ты бывал в нашем мире… – Нашем… вашем… мир един, Настя. И в этой его части я тебя очень прошу без моего ведома ни с какой нечистью не воевать и даже не общаться. Ты не знаешь законов этой части мира и можешь запросто пропасть. Не все испугаются обещаний привлечь на помощь Интернет или уничтожить информацию на файле. Я окончательно уверовала в то, что Вятич может «ходить» в двадцать первый век, как к себе домой. Хотя куда домой, у него нет дома. Если был, то сгорел в Козельске, как и у меня, мы теперь с ним бездомные… С той разницей, что я в двадцать первый век ни вернуться, ни даже сходить не могу. И вовсе не потому, что меня не отправляют обратно, а потому, что сама туда не пойду, пока не убила Батыя. Упираться буду руками и ногами, держаться зубами, только бы не выпихнули. Вятич еще пожалеет, что притащил меня сюда. Стало смешно, притащил, а теперь выпихнуть не может. Вятич внимательно вгляделся мне в лицо, то ли на нем все написано, то ли сотник тоже умел читать мысли… – Что? – Думаю о том, что ты меня притащил, а теперь обратно выпихнуть не получается. – Что в этом смешного? – А зачем ты меня вообще притащил? Вятич чуть усмехнулся: – Если останемся живы завтра, так и быть, расскажу. – Если?! Да мы не имеем права погибать, пока не прикончили Батыя! Почему-то взгляд Вятича стал жестким: – Ты предлагаешь бросить деревню на съедение этой нежити? – Ничего я такого не предлагаю! Я предлагаю выжить в борьбе с нежитью, потому как у нас не решена главная задача – убийство Батыя. – У тебя, – уточнил сотник. – А у тебя нет, что ли? – Маньячка у нас ты, а я считаю, что вместо Батыя тут же найдется другая пакость, возможно, худшая, и все покатится дальше. Куда важнее запугать их так, чтобы к Руси приближаться боялись и поняли, что любой шаг на этой земле будет даваться трудно, дохода не принесет, зато грозит гибелью, причем бесславной. – Кто бы спорил… – Но для этого, ты права, завтра надо выжить самим. А поэтому ты сейчас внимательно меня послушаешь, но так, чтобы завтра это все не вылетело у тебя из головы, как вылетело при виде Вуги. Кстати, она нас там поджидает. – Что?! Она же сгорела? Вятич, я сама видела, что она сгорела! Я была в ужасе, неужели ведьмы не горят?! – Сгорела, сгорела. Но это означает только то, что теперь она не может выйти из круга. Боишься? Я очень не хочу тебя туда брать, но у меня нет выхода, одному не справиться, мне нужна помощь. – Боюсь, – я вздохнула, – но пойду. Не могу же я допустить, чтобы какая-то Вуга погубила моего Вятича! |