Онлайн книга «Жозефина и Наполеон. Император «под каблуком» Императрицы»
|
1 филе куропатки кольцами. ДВА БЛЮДА ЖАРКОГО: 1 из пескаря по-провинциальному. 1 из карпа, припущенного в пряном отваре. ШЕСТЬ АНТРЕМЕ: 1 из взбитых белков. 1 из свекловицы, поджаренной с ветчиной. 1 из желе с мадерой. 1 из пончиков с кремом из цветов померанца. 1 из чечевицы по старинке с соусом по-королевски и соком телятины. 1 из донышек артишоков под соусом равигот. САЛАТ: из тертого сельдерея под соусом ремулад. 24 ДЕСЕРТА. – Ну? Вдова Богарне покрутила носом: – Слишком много рыбы. Терпеть не могу пескарей. – Хорошо, – кивнул Баррас и приписал ниже: «Слишком много рыбы. Уберите пескарей». – Остальное хорошо? – Да. Жозефина вовсе не была расположена вести долгие разговоры о предстоящем обеде, ей нужно перейти к делу, но Баррас снова взялся за перо. На бумаге появились строчки: «Остальное хорошо. Не забудьте положить подушечки на сиденья для гражданок Тальен, Тальма, Богарне, Энгерло и Миранд. Ровно в пять часов». На звон колокольчика появился слуга, готовый принять подписанное меню к исполнению. Тут Жозефина решила показать, что хотя ее и поставили в списке на подушечки третьей, она чего-то стоит. – Мороженое от Велони, другого я не хочу! Баррас с трудом сдержал улыбку, Тереза терпеть не могла именно Велони, заказано в пику ей, но послушно приписал: «Мороженое от Велони»… Скрепив меню подписью, он передал слуге. Этому листку суждено прожить долгую жизнь, он не затерялся и через долгие годы попал на глаза любителю кулинарии гениальному романисту Александру Дюма, а потому оказался не раз приведен в пример меню изысканной французской кухни времен Наполеона. Вполне заслуженно… И все же Жозефину меньше всего сейчас интересовало меню завтрашнего обеда у Барраса и куда больше то, зачем пришла. – Баррас, я хочу с вами поговорить… – Сколько? – Что сколько? – Сколько тебе нужно денег на сей раз? Богарне откровенно обиделась, она, конечно, была на содержании у директора, но не так же откровенно! – Вы считаете, что, кроме просьбы о деньгах, со мной разговаривать не о чем? – Приказать жениться на тебе Наполеону я тоже не могу, уж как-нибудь сама, голубушка. Даже жестокая необходимость не могла заставить Жозефину вытерпеть такое унижение. Она уже поднялась из кресла, чтобы уйти, бросив в лицо Баррасу какое-нибудь оскорбление, ее губы искривились, словно забыв, что чаще всего улыбаются, но тут… Дверь кабинета рывком распахнулась, и в ней появилась Тереза. Протянув почти ласково «О-о-о…», она плотно прикрыла дверь за собой (слуги все равно подслушивают, но все же) и недоуменно приподняла брови: – И о чем же голубки так ласково беседуют? Баррас вздохнул, ему вовсе не хотелось разборок двух любовниц в своем присутствии, в отличие от многих мужчин он не любил таких сцен, хотя они частенько происходили. Директор Баррас вовсе не был таким неуклюжим толстяком, каким его изображали карикатуристы. Да, конечно, у Барраса был нос картошкой, да еще и чуть съехавший набок, также немного кривая улыбка, плотная фигура, но ничего страшного или уродливого. А когда у него не канючили деньги или не наседали уж слишком сильно, Баррас был даже добродушен. Но сейчас его добродушие заметно уменьшилось, и улыбка превратилась в недовольную ухмылку. Не хватает, чтобы эти две фурии вцепились друг дружке в волосы. «Выгоню обеих!» – вдруг решил директор, и это решение внезапно подняло ему настроение. Откинувшись на спинку кресла, в котором сидел, он приготовился наблюдать за перепалкой дам. Будет потом что рассказать следующей любовнице… – Баррас показывал меню на завтрашний день. – И ради этого ты явилась к нему в кабинет? – В голосе Терезы было столько ехидства, что, если бы за него платили, Тальен, несомненно, стала бы весьма состоятельной женщиной. Но Жозефина, похоже, сдаваться не собиралась. – Я пришла поговорить с Баррасом по поводу предстоящего замужества. – Своего или моего? Теперь уже Богарне не удержалась, чтобы не подколоть подругу: – А на тебе кто-то собирается жениться? – Но тут же, видно, решила, что ссориться с Терезой рановато, и добавила: – Своего, конечно. Нашего с Бонапартом. – Ты хочешь, чтобы я благословил тебя на этот брак? Благословляю, дитя мое. Можешь подойти, чтобы получить мой поцелуй. – Голос Барраса тоже стал почти ехидным. На мгновение Жозефина растерялась, но успела взять себя в руки, чтобы Баррас и его любовница этого не заметили. – Ты позволяешь мне выйти замуж за Наполеона? Браво! А как насчет того, чтобы обеспечить этот брак? У Барраса даже дыхание перехватило: – Я должен дать тебе приданое?! – Ты обещал продвинуть Бонапарта, если я очарую его и он решит жениться! – Но он продвинулся, был полковником, теперь генерал, что тебя не устраивает? – А то, что у меня двое детей, а у него толпа родственников на шее и прокормить всех, не говоря уже о покрытии долгов, на генеральскую зарплату невозможно! – Но что я могу сделать? Жозефина сверкнула глазами на подругу, Тереза вдруг тоже вступила в разговор: – Ты не раз говорил, что Директория недовольна Шерером в Италии. Командование итальянской армией вполне подошло бы Бонапарту. – Нет, нет! Вы считаете, что я всемогущ? Я в Директории не один, нас пятеро… Конечно, все недовольны Шерером, но они и Бонапарта не поддержат тоже, слишком молод… двадцать шесть лет… не столь уж много военного опыта… Баррас почти отбивался, потому что на него ополчились уже две дамы. Жозефина и Тереза подошли к любовнику вплотную, и теперь прямо перед его глазами, мешая думать о чем-либо другом, были выставлены груди двух очаровательных женщин, он-то знал, что€ под этими и без того достаточно прозрачными платьями. – Ты хоть предлагал заменить Шерера на Бонапарта? – Нет, это слишком рискованно, можно потерять и собственное положение… – Баррас! Чего же ты боишься? Тереза вдруг уперла руки в бока, словно рыночная торговка. При этом она очень постаралась, чтобы ткань платья облегла грудь как можно эффектней, а чуть выставленная нога и вовсе оказалась почти обтянута тонким муслином. – Что я слышу? Ты боишься потерять свое место? Ха-ха-ха! Если ты столь слаб и ничтожен, что боишься за свое место только из-за простого предложения, то боишься зря! |