Онлайн книга «Клеопатра»
|
– Это потому что Понтийские болота рядом… – Они кусаются! И после укусов остаются красные пятнышки. Хотел посмеяться: «Кто кусается, болота?» – но Клеопатра явно не шутила, вздохнул: – При всей моей власти запретить мошкам кусаться я не могу. И приказать болотам исчезнуть тоже. Головка склонилась щекой на правую руку, левая вывернулась ладошкой вверх, она всегда делала так, когда пыталась чтото разъяснить. Цезаря так и подмывало шлепнуть по аппетитной округлости пониже спины, но то, что услышал, отвлекло от мысли о ягодицах Клеопатры. – Приказать не кусаться не можешь, а приказать, чтобы вырыли канал и отвели воду от болот, можешь. Цезарь замер, вот так просто?! Самовлюбленная девчонка! Повернулся на бок, глядя на Клеопатру: – Ты серьезно? Полагаешь, никто до тебя до этого не додумался? – В Дельте было много болот, там выкопали каналы, отвели воду, и стало куда легче. – Клео, это пытались сделать многие, но болота как были, так и есть. Она уселась, сложив ноги крестиком перед собой, так часто сидят на Востоке, но не женщины и не голые же! Даже в полумраке ему было прекрасно видно все, но это нимало не смущало Клеопатру. Ее голова была явно занята другим. – Каналы тоже нужно уметь рыть. Хочешь, пригласим из Египта мастера? – Ты хоть представляешь возмущение, которое вызовет в Риме появление мастера из Египта? – Но почему, почему, Цезарь?! Если человек умен и талантлив, какая разница, где он рожден?! – Ты это серьезно? – В Риме, кажется, республика и граждане равны в правах? – Римляне, Клеопатра, римляне, но не чужестранцы. На мгновение она замерла, потом улеглась снова, но уже не на живот, а на бок. – Что с тобой? – Я тоже чужестранка. И я хуже римлянок. Цезарь ужаснулся своей нетактичности. – Клео, ты в тысячу раз лучше большинства римлянок! – Они так не думают, Цезарь, я же не глупа и все вижу. Рим меня не принимает. – Она усмехнулась: – Я могу на свои деньги вырыть нужные каналы и осушить проклятые болота, могу выстелить улицы Рима золотом и осыпать им каждого, но это ничего не изменит. – Вспомни, как тебя встречали… – Что он еще мог сказать? – Это народ на улицах, но не аристократы. – Тебе нужна их лесть? – Да. – Зачем? Клеопатра чуть подумала и вздохнула: – Не знаю… – Послушай, живая богиня, ты хороша сама по себе, независимо от того, признают это Фульвия или Сервилия или нет! – Скажи, в чем я ошиблась? Почему меня не признали не только матроны, но и Цицерон. Цезарь приподнялся на локте: – Я давно тебя хочу об этом расспросить. О чем вы говорили с нашим старым болтуном? – Не смей его так называть! – А как? Да, он величайший оратор, но он же и величайший трус, готовый прославлять более сильного. Интересно, что Цицерон умудряется столь искусно менять свои взгляды на противоположные и маскировать за словами эту перемену, что ему веришь! Так о чем вы беседовали с философом? Клеопатра чуть пожала плечами: – Да так… обо всем понемногу. – Э, нет… Чего ты ему наговорила, что он не стал прославлять тебя на каждом углу? Обидела, небось? – Цезарь, – возмутилась царица, – я просто предложила свой вариант перевода двух строчек Эпикура «О наслаждении». – Что?! – расхохотался Гай Юлий. – Ты критиковала латынь Цицерона и после этого осталась жива?! Твое имя не написано огромными буквами на каждой стене Рима в знак позора?! И каждому второму гражданину Рима не отправлено гневное письмо о твоем недостойном поведении? Клеопатра откровенно перепугалась: – Я не сказала ничего особенного, почему меня нужно убивать? Отсмеявшись, Цезарь повалил любовницу на ложе, навис сверху: – Клеопатра, своим замечанием ты потеряла в Цицероне друга навсегда. Его нельзя критиковать! Запомни: для старика его латынь – образец подражания, хотя не только для него, его рассуждения – венец разумного, его жизнь – сплошной урок мужества для потомков. Царица, уже понявшая, что любовник шутит, фыркнула: – Но он и правда лучший! Цезарь откинулся на спину: – Я не спорю, дорогая, но когда это изрекается через каждые четверть часа и другие разговоры не приемлются, становится скучно. Ты не помнишь эти строчки? Клеопатра вскочила и, достав из ниши какойто свиток, снова уселась поближе к светильнику. Продекламировав кусочек перевода, выполненный Цицероном, она произнесла и свой. Цезарь снова лежал, опираясь на локоть. Клеопатра уже замолчала, а он все не мог выйти из задумчивости. Перед ним сидела голенькая правительница огромной страны, эллинка по происхождению, она спокойно рассуждала о переводах на латынь. Но это далеко не единственные знания Клеопатры, а оценить их некому, в Риме не приемлют знаний неримлян. Она может быть самой разумной, самой образованной, но, рожденная не в патрицианской семье, она никогда не станет равной той же Фульвии, глупышке Юнии Терции или вялой тихой Кальпурнии. Даже если бы Клеопатра была образцом добродетели и весталкой по натуре, ей не видеть одобрения со стороны матрон. А уж такой Клеопатре, какая есть!.. Оставалось придумать, как выбить из головы упрямицы стремление заслужить любовь Рима и одобрение его матрон и патрициев. Клеопатра шла навстречу Цезарю быстрым шагом. Он с первого взгляда понял, что дело здесь не только в ее радости от встречи с любовником, перед Цезарем была деятельная, неугомонная царица Египта. Значит, снова чтото придумала! Так и есть, голос от волнения звенел, хотя обычно был глуховатым. – Цезарь, Сосиген закончил расчеты, и ты можешь вводить новый календарь! Диктатор чуть улыбнулся: – Ты поприветствовала бы меня сначала хотя бы из вежливости… Чмокнула в щеку: «Я тебя люблю», – и снова за свое: – Но тебе придется продлить нынешний год на два месяца! – Как ты себе это представляешь? Я объявлю Риму, что ввожу еще два дополнительных месяца? – Да, ваш календарь перегнал нормальный на два месяца, придется удлинять. Цезарь уже понял, что никаких объятий и поцелуев, пока он не выслушает все о новом календаре для Рима и не примет по этому поводу решения, ждать не стоит. Вздохнул: – Ты хоть поесть дашь? Может, обсудим все за трапезой? Не было заметно, чтобы она хоть на миг смутилась своей невежливости, спокойно кивнула: |