Онлайн книга «Колыбель времени»
Два шага в сторону (ого, уже появились первые наблюдатели!) и уже громче, словно вдогонку каким-то наставлениям: — И не позволяйте, милорд, Ее Величеству работать допоздна! Она окончательно испортит себе зрение! Умница Сесил подыграл: — Леди Эшли, вы уезжаете на несколько дней, а наставлений даете на год вперед. Словно оставляете малое дитя, неспособное позаботиться о себе самой. — Для меня Ее Величество всегда будет такой, я забочусь о ней с детства и всегда буду заботиться. Интересно, что он сделает? Навстречу шел Роберт Дадли, он слышал последние фразы, удивленно приподнял бровь: — Разве вы не уехали, леди Эшли? Ее Величество вчера вздыхала, что не будет вас видеть несколько дней. В глазах ехидная насмешка. Я с трудом сдержалась, чтобы не уставиться на его штаны, но в этих шароварах, набитых ватой, разве что углядишь? — Я забыла подарок Джону, пришлось заходить в кабинет Ее Величества. Вы к ней? Ее Величество еще в постели… — Не буду мешать… — Чему? Она была бы рада вас видеть… — Ах вы проказница… Уж конечно, козел ты вонючий! Я тебе покажу, как наставлять рога моей Рыжей! Измену Елизавете я принимала как измену самой себе. Сесил принял меры, он действительно распустил слух об «испанской афере Дадли», а когда этого оказалось мало, нашел повод, чтобы арестовать нескольких из провинциальных аристократов, раздул все до слухов о папском заговоре и восстановлении порядков, как при Марии Кровавой. Народ, еще не забывший костры и ужасы казней, едва не взбунтовался. Елизавете пришлось отрицать перед испанским послом все и отказываться от любых обещаний, данных Робертом Дадли. Сесил сумел сделать так, чтобы о неблаговидной роли Дадли узнали как можно больше людей, таким образом попросту сведя к нулю его шансы стать супругом королевы. Рыжая рыдала у меня на плече: — Кто мог пустить такой слух? Я сделала круглые глаза: — Испанский посол… — Почему? — Ему на руку то, что вы с милордом просите о помощи именно Испанию, а не Францию. — Но он отрицает всякую причастность к сплетне! — А вы думали, что он подтвердит? Он просто не ожидал, что вы станете все отрицать. — Как можно не отрицать, если все вокруг против? — А вы к этому не причастны? И ничего не знали? — Конечно. Поспешность, с которой Елизавета ответила, мне совсем не понравилась. Она врет мне, мне, которая всегда за нее стояла горой. Это очень плохо, мало ли какие пакости я не смогу подслушать. — Ваше Величество, думаю, все случилось, как должно случиться. Что было бы, выйди вы замуж за Роберта Дадли? — Что? — Вы влюблены в него по уши… — Это так заметно?! Вот дурочка, она что, не понимает, что все вокруг видят ее страсть к Дадли? — Конечно, не просто заметно, а вызывает… я бы сказала, даже насмешки… — У кого? — Голова Бэсс уже не лежала на моем плече, а глаза загорелись нехорошим огнем. Так… надо быть осторожнее. Сделаем ход конем. — У иностранных послов, у ваших фрейлин, например. — Каких? — Ваше Величество, я не передаю сплетни даже вам. Поинтересуйтесь сами, кто из них неравнодушен к Роберту Дадли… Рыжая умна, она все сделает хитро и выводы тоже сделает сама. Так и произошло. Лорд Пемброк принес королеве весьма своеобразный подарок. Ей дарили много и с удовольствием, особенно то, что касалось нарядов и изящных безделушек, до которых Елизавета была великой охотницей. Вкус у нее действительно был отменным, потому безо всяких усилий королева стала законодательницей моды при дворе, причем она не только повторяла на свой лад присланные из Франции или Испании образцы, но и переделывала их до неузнаваемости. Работы у швей и шелковниц королевы всегда было невпроворот. Одной из очень понравившихся Елизавете придумок ее шелковницы были шелковые чулки вместо панталон. Королева полдня вертелась перед зеркалом, напрочь отказавшись заниматься даже срочными делами, и разглядывала свои стройные ножки в этих чулках. — Обидно, что никому их не видно из-под платья! Фрейлины натянуто рассмеялись, королева обернулась к ним: — Что вы глупо хихикаете? Конечно, жаль, что такую стройную ножку нельзя выставить напоказ! У мужчин они куда более кривые и косолапые, но им позволительно демонстрировать свое уродство. Единственный человек, у которого были великолепные икры, — мой отец король Генрих! — Чуть подумав, она добавила: — Еще приличные ноги у лорда Дадли. Дамы скромно отвели глаза, будто никогда не обращали внимания на лодыжки Роберта Дадли. Елизавета расценила это как несогласие и возмутилась: — Леди Леттис, что вы ухмыляетесь? Я неправа? — Правы, как всегда, Ваше Величество. Елизавета фыркнула: — Когда это вы успели рассмотреть стройные лодыжки лорда Дадли? Леттис Ноллис, которой очень нравился Роберт Дадли, почувствовав, что попалась в ловушку, покраснела до корней волос и забормотала, что она ничего не видела, но полагает, что если Ее Величество так говорит, значит, так и есть. Ответом был смех королевы. На счастье Леттис, Елизавета пребывала в прекрасном расположении духа. В этот раз Пемброку пришлось довольно долго ожидать, наблюдая невозможную сцену: королева принялась советовать своей фрейлине молоденькой Мэри, как вывести веснушки, щедро усыпавшие ее симпатичное личико каждый год. Наконец, она от слов перешла к делу: — Подите сюда! Кэтрин припасла средство, которое поможет вам избавиться от этой гадости! Кэтрин Эшли действительно принесла какую-то резко пахнущую мазь. Но сначала она попыталась обратить внимание своей хозяйки на стоявшего в ожидании, пока ему позволят сказать, Пемброка. Елизавета, указав жестом бедной Мэри, куда ей следует сесть, чтобы начать экзекуцию, обернулась к лорду: — Ах, простите, милорд, все дамские дела, все дела… Вам, мужчинам, проще, вам не нужно столько ухищрений, чтобы быть красавцами… Лорд Пемброк, как истинный джентльмен, не упустил возможности сделать даме комплимент: — Ваше Величество, вам и вовсе не нужно никаких ухищрений! — Вы великий льстец, но мне приятно. Не выдавайте мужчинам увиденных здесь секретов. Хотя, я думаю, вам не стоит смотреть, как мы будем выводить противные веснушки с очаровательного носика Мэри. Вы что-то хотели сказать? — Ваше Величество, разбирая вещи вашего батюшки короля Генриха, я наткнулся на примечательную вещицу. Думаю, вам она дорога, потому принес. |