Онлайн книга «Мария-Антуанетта. С трона на эшафот»
|
Теперь свежий воздух понадобился уже мадам Кампан. – Какое дорогущее колье?! Какие деньги?! У Ее Величества не появлялось нового украшения, она вообще перестала покупать что-либо, считая, что шкатулки и без того полны. Они долго смотрели друг на дружку. Не понимая, в чем дело. В конце концов, решили, что просто мадам Кампан не в курсе и должна срочно устроить аудиенцию ювелиру у королевы. Сначала Антуанетта отмахнулась: – Как мне надоел этот ювелир! Объясните ему, что я не намерена ничего приобретать, тем более то дурацкое ожерелье! Оно мне не нравится и никогда не нравилось. Пусть найдет другую покупательницу. Кроме того, его уже продали в Константинополь! Но ювелир просто умолял о встрече, причем тайной, пришлось согласиться. На Боемера было страшно смотреть, перед ним действительно была угроза полного краха. На мгновение королеве стало бедолагу даже жаль: – Я, конечно, понимаю ваше желание продать это ожерелье и продать именно мне, но повторяю: оно мне никогда не нравилось. Попытайтесь найти другую покупательницу или просто разобрать его и превратить в несколько более дешевых украшений, говорят, это возможно. – Ваше Величество… – ювелир просто начал заикаться, – но ведь вы… купили это колье! – Я?! Я купила?! Вы не в себе?! – К-к-как же… ваша близкая подруга графиня Валуа… – Кто?! У меня нет таких подруг! Да и графинь таких нет тоже. Во всяком случае, я о таких не слышала. Ювелир был смертельно бледен, он быстро-быстро залепетал: – Ваше Величество, мы действительно несколько переделали это ожерелье… изменили его вид… убрали некоторые детали… Возможно, поэтому вы не сразу поняли, о чем идет речь… Я говорю о переделанном ожерелье, которое осматривала ваша подруга, сказала, что вы желаете приобрести его, но в кредит и тайно… Да, да, теперь можно не бояться, что его узнают те, кто уже видел, оно выглядит иначе и стало изящней. Вашей подруге, неважно как она назвалась, понравилось, а Его высокопреосвященство кардинал Роган внес задаток и забрал колье, чтобы вручить его Вашему Величеству. Я полагал, что вы уже носите это украшение… – Вы сумасшедший? Какая подруга?! Какое ожерелье?! Какой кардинал?! У меня нет таких подруг, я не желала и не желаю иметь ожерелье ни в том виде, что было, ни в переделанном, я никогда не имела и не намерена иметь дел с кардиналом, кроме тех случаев, когда это совершенно необходимо по этикету. Боемер схватился за сердце: – Это невозможно! – Это невозможно! – согласилась королева. – Вы несете бред. – Но ожерелье, Ваше Величество, его забрали для вас… – Кто?! – Кардинал Роган. Антуанетта расхохоталась: – Почему вы тогда спрашиваете у меня, идите к нему. – Но… но кардинал внес задаток и сказал, что передал ожерелье вам. Теперь воздуха стало не хватать уже королеве: – Что?! Он имеет наглость утверждать, что вручил мне то, что я не просила и за что теперь должна расплачиваться?! Если бы не дрожащий вид обычно невозмутимого и уверенного в себе ювелира, не его состояние, явно близкое к потере сознания, Антуанетта приказала бы просто выгнать Боемера, но теперь она велела изложить все письменно и как можно подробней. Боемер написал, но еще раньше он бросился к самому Рогану, только что вернувшемуся из поездки: – Ваше высокопреосвященство, где забранное вами ожерелье? – Передано Ее Величеству. – Но королева утверждает, что не получала никакого ожерелья, более того, никогда не желала его иметь. – Это ложь, у нас же есть записки Ее Величества! – Королева утверждает, что никогда не была знакома с графиней Валуа и ничего не писала. Холодный пот тек по спинам у обоих, и причиной тому была не только огромная стоимость даже облегченного украшения – полтора миллиона франков, но и предчувствие страшного скандала, катастрофы, потому что ювелиру грозило разорение, а кардиналу, по меньшей мере, немилость королевской четы. Боемер снова бросился к королеве, но та не желала ни видеть ювелира, посчитав, что ничем ему не обязана, ни слышать о кардинале. Нелестное мнение о Рогане, как о болтуне и пустышке, Мария-Антуанетта вывезла еще из Вены. Кардинал когда-то был посланником Франции в Вене и показал там себя именно так, а потому был не любим Марией-Терезией. Слышать же теперь, что тот воспользовался ее именем, чтобы кого-то обмануть, было и вовсе невыносимо! Королева показала написанное Боемером супругу. Будь Его Величество чуть более искушен в придворных делах и чуть более ловок, он понял бы, что кто-то очень ловко сталкивает его с кардиналом, имевшим значительный вес в Версале. Но ни Людовик, ни Антуанетта не имели привычки размышлять над подобными вопросами, король по требованию жены немедленно объявил, что желает ареста и публичного разбирательства. Оно произошло в день именин королевы. – Ваше преосвященство, соблаговолите ответить, где то ожерелье, которое вы купили якобы по распоряжению королевы? – Я отдал его даме для передачи Ее Величеству. – Какой даме? – Графине Валуа. – Где эта дама? – Не знаю. – Почему вы решили, что королева с ней связана? – Она предоставила мне записку от Ее Величества. – Что?! – Антуанетта все же не выдержала. – Вы хотите сказать, что я могла писать вам?! Я – вам, да еще и тайно?! – У вас сохранилась эта записка? – Да, конечно. Пришлось послать домой за запиской, написанной якобы королевой. Роган уже понял, что он обманут и что это конец всему. Одного взгляда на написанное, особенно на подпись внизу, было достаточно, чтобы понять, что это фальшивка. Почерк не соответствовал королевскому, а уж подпись тем более. Почему кардинал Роган не обратил на это внимание, непонятно. Он мог не знать, как пишет Мария-Антуанетта, но то, что она никогда не подписывается «Мария-Антуанетта французская», не знать не мог. Увидев такую подпись, сама королева фыркнула, словно рассерженная кошка: – И это моя записка?! Сир, прикажите арестовать этого наглеца! Нужно было быть совершенно легкомысленным, чтобы до такой степени выдать желаемое за действительное, ведь каждый придворный прекрасно знал, что подписываться только именем – привилегия монархов, и добавить вот это последнее слово «французская» унизительно для Ее Величества. Но этого не знали далекие от двора люди. |